28 
Она лежала, закрыв глаза, и чувствовала, как волна постепенно отступает. Марко пробормотал что-то, но она не смогла разобрать слов, и, только почувствовав, как он наклоняется над ней, Грейс распахнула глаза. Он посмотрел на нее и загадочно улыбнулся. Грейс прикоснулась к его щеке, и он наклонился и поцеловал ее.
— Это было потрясающе, — прошептала она.
— Для меня тоже, Грейс. Боюсь, я привыкаю к тебе, как к наркотику. И сколько бы ни принимал, постоянно хочу еще.
Она ощутила тепло, исходящее от его тела. Повинуясь инстинкту, Грейс обхватила ногами его узкие бедра, и со стоном удовлетворения он вошел в нее. Марко застыл на мгновение, их взгляды встретились. Он начал двигаться внутри ее, их губы слились в череде страстных поцелуев. Грейс даже не подозревала, что то, чего она так долго боялась, может приносить такое наслаждение.
Постепенно она ощутила приближение той же волны, что и вначале. Она отдавалась этим ощущениям без страха, не сдерживая свои эмоции и реакции, полностью доверившись своему партнеру. И наконец, Грейс уткнулась ему в шею, позволяя волне нахлынуть и унести ее.
Неожиданно слезы хлынули из ее глаз. Марко запустил пальцы в ее волосы, отбросил ее голову на подушку и страстно поцеловал. И одновременно с этим его сотрясла судорога высшего наслаждения.
Марко перекатился на спину, тяжело дыша. Сердце его бешено стучало. Вдруг его поразила страшная мысль. Он что, с ума сошел? Господи, он ведь даже не подумал о безопасности Грейс! Был настолько погружен в собственные ощущения и желания, что ему даже в голову не пришло воспользоваться контрацепцией. Это просто невозможно.
— Марко? С тобой все хорошо?
Он повернулся и, встретив встревоженный взгляд Грейс, улыбнулся:
— Конечно, я в порядке. Хотя после того, что я только что испытал, эту фразу можно назвать главным преуменьшением за всю мою жизнь. Но я должен тебе кое-что сказать. Я совсем потерял голову от страсти к тебе и не подумал о безопасности. Со мной впервые такое. Не знаю, что еще сказать… но, честное слово, мне ужасно стыдно.
— Я тоже виновата. Ведь я тоже об этом даже не подумала. Но если вдруг что-то случится, даю слово, я не буду требовать от тебя денег. Ну… по крайней мере, не всех.
Это было сказано таким будничным тоном, что Марко только через несколько секунд понял, что Грейс бессовестно дразнится. В конце концов, он ведь и правда привык к тому, что все вокруг хотят от него денег. Чего стоит хотя бы его бывшая, которая пыталась отсудить у него часть состояния.
— Не шути так, — пробурчал он. — Это очень серьезно. Если что-то случится, тебе не придется тащить меня в суд. Для собственного ребенка я не пожалею денег и всего остального. Но все же в другой раз мы будем более осторожными.
Грейс молчала, приподнявшись на локтях, чтобы рассмотреть его. Всякая тень веселья исчезла с ее лица. Наоборот, сейчас она выглядела практически мрачной.
— Марко, я не отношусь к беременности легкомысленно. Родить ребенка — это огромная ответственность и кардинальное изменение жизни. По крайней мере, в жизни женщины нет ничего серьезнее. Но что было, то было, и теперь нам остается только жить дальше. Мы ведь ничего не можем теперь изменить, правда? Тогда почему бы просто не расслабиться? Похоже, раньше женщины всегда хотели от тебя только денег. Но со мной все не так. Я очень простой человек и именно та, кем кажусь. Мы проведем наши маленькие каникулы вместе, а затем вернемся каждый к своей жизни. В моей жизни ты — спонсор, который подарил африканским детям новый дом. Для себя я ничего не просила и не прошу. Я уеду в Лондон, и твоя жизнь станет такой, как раньше. Ты ничего больше обо мне не услышишь, если сам не захочешь.
Марко представил, что она вот так с легкостью забудет о нем и вернется к прежней жизни, и им овладела ярость. Он крепко сжал ее запястье.
— А если ты все же забеременеешь? — спросил он. — Ты по-прежнему будешь придерживаться своих слов?
Грейс вырвала руку, поморщившись от боли. Затем улеглась на подушку и печально вздохнула. В свете лампы ее волосы рассыпались по плечам, словно золотистые нити. Марко подумал — ему несказанно повезло, что он может наблюдать за ней вот так… прикасаться к ее коже… слушать ее вздохи и стоны, когда они вместе в постели…
— Если так случится, конечно же я тебе сообщу. Но… Марко, скажи, ты хотел бы стать отцом?
Это был самый сложный вопрос, на который ему когда-либо приходилось отвечать. Его вдруг захватила волна опасений, но в то же время и надежд — и как раз это напугало его сильнее всего.
28 
