26 
В его голосе слышались нотки цинизма.
Урса поняла, что он разговаривает с ней как с Пенелопой.
И то, что Пенелопа делала в прошлом, она продолжала делать и в настоящий момент.
Шокированная мыслями о сестре, Урса продолжала бороться.
— Пожалуйста… уходите! — просила она. — Уходите сейчас же! Н… не… т… трогайте меня… не… ц… целуйте меня!
— Я не могу поверить, что вы все это всерьез, — не отставал маркиз, — и хотя вы разыгрываете недотрогу, у нас никогда больше не будет такой прекрасной возможности. Более того, моя очаровательная Пенелопа, я нахожу вас еще более неотразимой!
Может быть, оттого, что он назвал ее именем сестры, Урса обрела силы, которых у нее не было ранее.
Она все еще была ошеломлена и сбита с толку чудом его поцелуя.
Но теперь она уперлась обеими руками в его грудь.
— Нет… нет! — умоляла она.
— А я говорю: «Да! Да!» — возражал маркиз.
И вновь его губы потянулись к ее губам.
Она внезапно почувствовала, какой он сильный и насколько она беспомощна.
Она боролась с ним, но он уже лежал на кровати и сильно прижимал ее к себе.
В этот миг Урса поняла его намерения так же, как то, что должна спасать себя.
Иначе ее поведение ничем не будет отличаться от поведения Пенелопы.
Крича, как ребенок, она молила его:
— П… пожалуйста… послушайте… меня! Мне… некому… п… помочь… и я… напугана!
Маркиз застыл.
— Напуганы? — удивился он. — Почему вы должны быть напуганы?
Он увидел, что ее глаза наполнены слезами, которые начали скатываться по щекам.
— Я… я… н… напугана… потому что в… вы… такой… сильный… и я не… знаю, как о… остановить в… вас, — еле выдавила из себя Урса.
— Почему вы должны останавливать меня?
— Потому что… то, что вы… хотите… от м… меня… дурно… и… п… порочно!
Маркиз глядел на нее в полном изумлении.
— Дурно и порочно? — повторил он. — Почему вы говорите это?
— Это так… я знаю, что это… так, — рыдала Урса, — и я… не знаю… как… внушить… вам это, чтобы вы… поняли.
— Что я должен понять?
Поскольку он считал ее Пенелопой, Урса знала, что не может ответить на его вопрос.
Поэтому она просто повторяла сквозь слезы:
— Пожалуйста… пожалуйста… оставьте меня… я не могу… объяснить… но… вы должны… уйти!
— Я не понимаю, — сказал маркиз. — Я не ожидал, что вы окажетесь такой. Вы не такая, какой я представлял вас, но я все же надеялся, поскольку много слышал о вас.
Он говорил, словно пребывая в прострации.
Он все еще обнимал ее, хотя уже не с такой силой, но его лицо было близко от нее.
Неожиданно он сказал совершенно иным тоном:
— Я буду очень нежен с вами, и позвольте мне объяснить вам, моя дорогая, что я невыносимо хочу вас!
Урса взглянула на него умоляющими глазами.
— Я… я не могу… позволить вам… то, что… вы… хотите, — прошептала она, — потому что…
Она была готова сказать, что она — не Пенелопа.
Но это означало бы выдать сестру.
Это было бы дурно, и она не могла этого сделать.
Она всхлипнула.
— У… уходите… пожалуйста… уходите… я не могу… ничего больше… сказать… просто… о… оставьте меня!
У маркиза вырвался горестный вздох.
Он освободил ее и сел на край кровати.
Гладя на Урсу, он думал, что никакая женщина не могла бы выглядеть столь прекрасной и одновременно столь трогательно слабой.
Ее щеки были мокры от слез, ее глаза молили его.
И он не мог подобрать подходящего слова этим мольбам.
Он поднялся.
— Я оставляю вас потому, что вы просите меня об этом, — сказал он, — но никогда в жизни я не испытывал большего разочарования и не был так расстроен.
— Я… я с… сожалею, — прошептала Урса.
Маркиз какой-то миг стоял, просто гладя на нее.
Затем повернулся и, выйдя в дверь между спальней и будуаром, исчез.
Урса не двигалась.
Через какое-то время она уткнулась лицом в подушку и разрыдалась.
Глава шестая
Урса долго еще плакала.
Потом задула свечу, намереваясь заснуть.
Она не могла, однако, отделаться от воспоминания о чудесном поцелуе маркиза, зная, что не испытает этого чувства вновь.
Теперь ей предстояло убедить вдову вернуться завтра же в Брэкли-парк.
«Я скажу ей, — думала она, — что Артур будет недоволен, если не застанет меня там, когда вернется».
26 
