4 
Игривая интонация неожиданно пробудила в Ливви эмоции, которых она не ощущала с незапамятных времен. На долю секунды она представила, каково это быть объектом сексуального желания такого мужчины, как Саладин аль-Мектала. Смягчится ли взгляд пронзительных глаз перед тем, как он поцелует? Чувствует ли женщина себя слабой и беспомощной в объятиях его сильных рук?
Ливви удивилась столь неожиданному повороту мысли, поскольку никогда не испытывала вожделения к незнакомым мужчинам. По правде говоря, она вообще никогда не испытывала вожделения. Единственным оправданием служил сам провокационный тон Саладина, рассчитанный, вероятно, на то, чтобы шокировать ее.
– Хотелось бы знать конкретнее, что вам надо от меня?
Выражение его лица сразу изменилось, словно узкое, хищное лицо накрыла тень.
– У меня беда, – сдержанно произнес он. – Жеребец – мой любимец – получил травму.
Его очевидное горе тронуло Ливви. Иначе и быть не могло. Но разве у нее недостаточно своих проблем?
– Мне очень жаль, – сказала она. – Но будучи королем и очень богатым человеком, не сомневаюсь, вы наймете лучших ветеринаров. Они найдут эффективный способ вылечить его.
– Они бессильны.
– Неужели? – Ливви сцепила пальцы. – В чем проблема?
– Поддерживающая связка отошла от кости.
– Плохо, – нахмурилась Ливви.
– Сам знаю, – скрипнул зубами Саладин. – Иначе зачем бы я приехал?
Ливви проигнорировала грубость.
– Сейчас разработаны революционные методы лечения, – миролюбиво заметила она, – инъекции стволовых клеток или шоковая волновая терапия. Говорят, действует очень эффективно.
– Думаешь, я уже не перепробовал все средства? Лучшие специалисты мира прилетали, чтобы осмотреть его. Все напрасно. Они не могут помочь. – Его голос опустился до шепота. – В один голос заявили, что надежды нет.
Ливви снова почувствовала сострадание. Она, как никто, понимала, какая тесная связь возникает между человеком и лошадью, особенно если человек занимает высокое положение и часто больше доверяет животному, чем людям. Однако Ливви знала, что в жизни приходится принимать вещи такими, как есть, а не такими, как хотелось бы. При всем желании, природу победить нельзя, и деньги ничего не решают.
Во взгляде Саладина появился стальной блеск, говорящий о решимости не сдаваться. Неужели статус короля влияет на человека, и он начинает верить, что может изменить мир по своему желанию? Ливви вздохнула.
– Мне правда очень жаль, но если вам сказали, что надежды нет, чего вы ждете от меня? Ничем не могу помочь.
– Можешь, Ливви, – твердо сказал он. – Знаешь, что можешь.
Уверенность Саладина поразила ее не меньше, чем неожиданное обращение по имени.
– Нет. – Она покачала головой. – Я уже много лет не имею дела с лошадьми. Эта страница моей жизни закрыта, и если кто-то считает иначе, то глубоко заблуждается.
После паузы он спросил:
– Можно мне сесть?
Насторожившись, Ливви указала на одно из выцветших парчовых кресел у жарко горящего камина. Неожиданная смена тактики застала ее врасплох. Но если честно, ей невероятно польстило желание шейха продлить визит и просьба позволить ему присесть. На мгновение она подумала, не даст ли он разрешение упомянуть его визит на сайте ее гостевого дома. «Шейх Джазратана любит отдыхать перед старинным камином». Встретив его ледяной взгляд, она отказалась от этой мысли.
– Если вам угодно. – Она зажгла лампу, разгоняя вечерний сумрак. Ее пульс предательски зачастил, когда Саладин опустил гибкое мускулистое тело в кресло и вытянул бесконечно длинные ноги к огню. Он напоминал пантеру в редкий момент покоя, когда из дикой чащи она забрела в укрытие, не давая забыть, что в мягких подушечках лап спрятаны смертельные когти. Не по этой ли причине ее кошка вдруг открыла глаза, вскочила, зашипела на Саладина и вышла из комнаты, подняв трубой хвост. Слишком поздно Ливви пожалела, что не отправила его в обратный путь до того, как сгустились сумерки.
– Так что же? – Она кинула взгляд на часы. – Я предупредила, что у меня много дел. Может, не будем тянуть, перейдем сразу в галоп?
– Образно сказано, – сухо заметил Саладин. – Ты нарочно? В любом случае жеребец вряд ли будет когда-нибудь скакать. А ведь он выигрывал почти все призовые скачки. Мой ветеринар сказал, что боли очень сильные: жестоко заставлять коня мучиться дальше… – Его голос прервался.
– И что?
4 
