34 
Переведя взгляд на свое лицо, Друзилла увидела в зеленой глубине глаз вопрос, который мучил ее, хотя она и боялась признаться себе в этом.
– Я счастлива! – с вызовом объявила она.
Казалось, эхо ее слов еще звучало в тот момент, когда дверь распахнулась и в комнату вошла горничная, неся в руках бальное платье, которое Друзилла должна была надеть сегодня вечером.
Бал устраивали в Девоншир-Хаусе – этот прием был не только самым значимым в году, он также был одним из последних в сезоне. Как сообщил принц, после бракосочетания маркиза он собирался отбыть в Брайтхелмстон, поэтому мало кто имел желание тратить огромные деньги на приемы, когда большая часть бомонда уезжала из Лондона.
– И что же я должна надеть сегодня, Роза? – обратилась Друзилла к своей горничной, наблюдая, как та раскладывает на кровати принесенное платье.
– Ее светлость решила, что вам больше всего подойдет бледно-зеленый газ, мисс, – ответила горничная. – Она также считает, что вам захочется надеть жемчужный гарнитур. Ожерелье очень красиво.
– Да, конечно, – согласилась Друзилла.
Но когда горничная разложила на туалетном столике ожерелье из жемчужин и бриллиантов, Друзилла засомневалась.
– Мне всегда говорили, что жемчуг – к слезам, – проговорила она, в большей мере обращаясь к себе самой.
– О нет, мисс, – запротестовала Роза, – только тогда, когда его надевают к подвенечному платью. Во всех других случаях он приносит счастье, так говорит ее светлость.
– Я уверена, что ее светлость не ошибается, – сказала Друзилла, почувствовав, как к ней возвращается хорошее настроение.
Она не могла не признать, что в зеленом воздушном платье выглядит просто великолепно. В этом туалете она походила на нимфу, выплывающую из тумана, который по утрам мягким покрывалом окутывает озеро в Линче.
На фоне белоснежной кожи жемчужины казались розовыми, такой же жемчужный браслет украшал запястье.
Однако кольцу, которое также входило в гарнитур, Друзилла предпочла подаренное маркизом бриллиантовое кольцо. С той страшной ночи, когда ей посчастливилось спасти жизнь Вальдо, заняв предназначенное ему место, она почти что никогда не расставалась с этим кольцом.
– Оно принадлежит мне, – не раз повторяла она, – это мое собственное украшение.
Друзилла не снимала его даже на ночь. Иногда камни вспыхивали таинственным огнем, который был отблеском огня, тлевшего внутри ее. Этот огонь вызывал в душе странный трепет, который волнами разливался по всему телу, вызывая ощущение полного восторга, но это необъяснимое, никогда не изведанное ею в жизни волнение было скорее предвозвестником настоящего большого чувства.
– Вы изумительно выглядите, мисс, – сказала Роза, собираясь уходить. – Надеюсь, его светлость тоже решит.
– И я надеюсь, – улыбнулась ей Друзилла.
Но когда она спустилась вниз, ей показалось, что маркиз чем-то озабочен. Он поздоровался с ней холодно, лишь отдавая дань приличиям.
Они отправились в Девоншир-Хаус. Их сопровождала вдовствующая маркиза и ее старый знакомый, ушедший в отставку генерал, который, как они ни сопротивлялись, прочел им целую лекцию о плохой подготовке англичан в войне с Наполеоном, не преминув сообщить при этом, как поступил бы он, если бы сам руководил военными действиями.
Хотя его рассказ и был очень ярким, обилие подробностей утомило Друзиллу, и она перевела взгляд с генерала на маркиза.
Солнце уже село, и на небе стали появляться первые звезды, но еще не стемнело, поэтому она разглядела, что у маркиза усталый вид. Неужели, подумала Друзилла, угрозы Юстаса беспокоят его гораздо больше, чем ей кажется?
Тут она вспомнила, что вчера вечером, когда они уезжали с приема домой, маркиз выглядел оживленным, у него было прекрасное настроение. Его веселость навела ее на подозрение, что он собирается на какую-то вечеринку, – теперь же подозрение превратилось в уверенность. Совершенно ясно, что домой он вернулся поздно, очень поздно, но с кем же он провел время?
Этот вопрос мучил Друзиллу весь вечер.
Карета въехала в украшенные позолоченными наконечниками кружевные ворота Девоншир-Хауса. Вся подъездная аллея была загромождена самыми разнообразными экипажами, между которыми сновали грумы с факелами. Лакеи в отделанных позолоченными галунами ливреях подавали руки сверкающим драгоценностями гостям, помогая им выбираться из экипажей на красный ковер, по которому они шествовали в огромный холл с круглой лестницей, мраморными статуями и громадными портретами всех предков Девонширов.
34 
