27 
«Не надо! – наотрез отказался бес. И, энергично потерев пресловутое рыло, заявил: – Я от своих слов не отказываюсь! Обещал – научу! Но на чем я тебя учить буду? Сам ты магическим даром не владеешь, мои возможности в твоем теле ограниченны, а свободных источников стихиальной энергии я в этой дыре что-то не наблюдаю. А без учебных пособий тут не обойтись!»
«Неужели ничего нельзя придумать?» – недоверчиво сощурился я.
«Ну давай я тебе покажу, и сам убедишься, – предложил рогатый.
«Показал уже, хватит с меня», – отказался я, непроизвольно покосившись на обретающуюся совсем неподалеку суккубу.
«Да не будет ничего такого, не боись, – заверил бес. – Я просто покажу тебе мир таким, каким его могут видеть людские маги. И ничего сверх того».
«Точно ничего?» – недоверчиво осведомился я.
«Точно-точно! – заверил рогатый поганец. – Только твое согласие нужно».
Обдумать как следует предложение беса я не успел. Открылась дверь, и в конторку зашли бай Дустум и Готард Дилэни. А следом за ними заскочил мальчишка-слуга, держащий в левой руке подушечку с кистями, а в правой – дорожный сундучок.
– Я делать все, – сообщил мне тяжко отдувающийся степняк, усаживаясь на стул. Вернее, сел он уже на подушечку, шустро подложенную ловким мальчишкой ему под зад.
Подняв взгляд на оставшегося стоять Готарда, я дождался от него подтверждения слов бая. И лишь после этого взялся заполнять таможенную декларацию на недостающее количество овец. Впрочем, там дел-то всего ничего – несколько росчерков пера да шлепок печатью.
Выправив документ, я протянул его баю Дустуму. Быстро просмотрев бумагу, степняк удовлетворенно кивнул и протянул декларацию своему слуге. Тот быстро упрятал ее в сундучок.
– Ну что ж, все в порядке, можете спокойно гнать свою отару на торг, – изобразив радушную улыбку, намекнул я степняку, что пора ему выметаться из конторки.
Но тот намека не понял. И со стула не встал. А тоже заулыбался и, бросив в сторону Готарда многозначительный взгляд, склонился ко мне:
– Говорить давай?
– Десятник, выйди, – нахмурившись, приказал я, лихорадочно соображая, что еще могло понадобиться от меня этому контрабандисту. А когда Готард прикрыл за собой дверь, посмотрел на Дустума: – Ну и?..
– Подарок, да, сделать хочу, – пояснил свои действия бай и повелительно махнул рукой мальчонке, подзывая его.
Подскочив к своему господину, слуга щелкнул пружинным замком на боку сундучка, вытащил из него приснопамятную коробку с шахматами и вложил ее в руки бая. Тот ласково погладил свою игрушку, перед тем как положить на стол.
Я открыл рот, намереваясь спросить, что все это значит. Но Дустум успел раньше. Со значением глядя на меня, он сказал:
– Хорошая вещь. Триста золотых цена, – и придвинул коробку с шахматами ко мне.
Я глубокомысленно покивал, вроде как поверил, но в душе возмутился наглости степняка. Нет, вещь, разумеется, ценная, спору нет, но три сотни ролдо золотом она точно не стоит. Серебром – очень даже может быть.
– Спасибо, конечно, – поблагодарил я и сдвинул шахматы назад к краю стола. – Но не стоит. Я ничего такого не сделал, чтобы мне такие щедрые подарки преподносить.
– Так сделай, – предложил благодушно щерящийся степняк. Сузив глазки, он склонился над столом и свистящим шепотом спросил: – Скажи, да, кто тебе сказал?!
– Что сказал? – не понял сначала я.
– Сколько я барашка гоню, – пояснил бай.
– Никто не говорил, – заверил я его. И чтоб пресечь новые вопросы на тему, о которой мне никак нельзя распространяться, со значением постучал пальцем по значку служащего Охранной управы. – У нас свои способы дознаться до чего угодно.
– Ай, знаю я эти способы, – досадливо отмахнулся бай. И вновь попросил: – Скажи, да? Я за ценой не постою. – Подняв руку, он щелкнул пальцами. Миг спустя на его раскрытую ладонь уже плюхнулся пухлый кошель, добытый расторопным слугой из сундучка. Бросив на стол весьма весомый аргумент, весело звякнувший в момент соприкосновения со столешницей, Дустум предложил: – Не хочешь подарок брать – деньгами, да, возьми.
– Повторяю еще раз – я взяток не беру! – встав с кресла, холодно заявил я, надеясь, что ледяной тон вынудит Дустума отвязаться.
– Ай, зачем взятка?! – весьма экспрессивно всплеснул пухлыми ручками степняк. И хитро улыбнулся: – Вспомоществований, да!
Бес злорадно заржал. А я досадливо поморщился.
– Простите, ничем не могу вам помочь, – непреклонно покачал я головой.
27 
