очень нудно 
58 
— Не очень-то подходящая жизнь для ребенка, — сказал он.
— Я не жалуюсь, — ответила Сорелла. — Есть немало детей, которым приходилось еще хуже. Я только пыталась сказать, что мне все время хотелось иметь что-то свое, любить кого-то или что-то, но никого и ничего такого у меня не было. Рассказать вам, о чем я мечтала по ночам?
— Расскажи, — попросил Рэндал.
— Я мечтала иметь свой дом, мечтала о человеке, которого я буду любить и который будет любить меня. В моем доме всегда жили бы собака, кошка, а еще у меня были бы лошади. Я редко ездила верхом, но это нравится мне больше всего на свете. И я бы всегда жила в таком месте, которое стало бы для меня настоящим домом. Никогда бы оттуда не уехала, все время была бы там и делала это место уютным для людей, которых люблю.
— Думаю, каждый из нас мечтает о доме, — заметил Рэндал. — Я тоже хотел иметь свой, но даже не подозревал, до какой степени, пока не увидел этот в Квинз-Хоу.
— А когда увидели, то сразу поняли? — спросила Сорелла.
— Верно.
— То же самое испытала и я, как только увидела ваш дом, — сказала Сорелла. — От Квинз-Хоу веет надежностью, правда? Чувствуешь, что этот дом стоял здесь так давно, что просто не может обмануть тебя или кого-то другого.
— Это в точности описывает мои чувства, — согласился Рэндал и вдруг замолчал надолго, задумавшись о Квинз-Хоу, о себе, о новом сюжете, который прорастал в нем. И о Сорелле.
— Обед подан, сэр, — войдя, провозгласил слуга.
В сопровождении собак они направились через холл в столовую.
Оглядываясь позже на этот день, Рэндал не мог толком вспомнить, что они говорили и делали. День, начавшийся солнечным, к обеду стал пасмурным, а вечером и вовсе пошел мелкий серый дождь, застилавший вид из окна.
Но это, казалось, не имело значения. Пламя от поленьев, полыхавших в камине, отбрасывало золотые блики на потолок. В гостиной было тепло и уютно. Сорелла у камина играла с собаками, а Рэндал, улегшись на диван, говорил.
Атмосфера была очень спокойной и располагающей к отдыху, и Рэндал чувствовал такой покой и благодушие, что все его тревоги и волнения отступили далеко-далеко. Он вдруг с удивлением обнаружил, что говорит о своем детстве. Он рассказал Сорелле о домике в Вустере, куда так неожиданно когда-то пришел ее отец и невольно изменил жизнь Рэндала. Рассказал о своей матери и о том, как она гордилась принадлежностью к семье зажиточных землевладельцев и как однажды она повела сына смотреть на старый большой дом, где жили его дедушка и бабушка. Дом давно уже стоял пустым и показался мальчику не более чем заброшенным, в нем пахло сыростью и плесенью. Но для матери это был ее дом, и теперь, когда у Рэндала был свой собственный дом, он лучше, чем когда-либо раньше, понимал, что значили для миссис Грэй тот унылый дом и запущенный сад.
Она не видела разбитых стекол за хлопающими на ветру ставнями, не видела облупленных стен, сажи вокруг камина, паутины, свисающей со старых перил пыльным кружевом.
Она помнила это место полным жизни и смеха, для нее звучало в этих стенах эхо голосов ее родных. Здесь его мать была когда-то счастлива и беззаботна.
Вот что должен означать дом, сказал себе Рэндал и тут же вспомнил, что у Сореллы вообще никогда не было дома и она может вспоминать только отели, большие или маленькие, в тех или других городах и странах, и каждый следующий был для нее таким же чужим и ничего не значащим, как и предыдущий.
— Когда-нибудь и у тебя будет собственный дом, — порывисто произнес Рэндал.
Сорелла внимательно посмотрела на него. Твид положил голову ей на колени, а Мосс устроился поудобнее у нее в ногах, выбивая хвостом триумфальную дробь по полу, когда рука Сореллы гладила его густую шерсть.
— Мне бы хотелось иметь такой дом, как этот, — сказала девочка.
— О, через год или два ты захочешь дом куда больше и лучше этого, — усмехнулся Рэндал. — Это ведь совсем небольшой домик. Я люблю его, потому что он мой. Но дом Джейн раз в пятьдесят больше, а дом Дианы — ты с ней не знакома — тоже очень старый и такой большой, что требуется целая армия слуг, чтобы содержать его в чистоте.
— Мне такой большой дом не нужен, — запротестовала Сорелла, — и я совсем не хочу быть богатой.
— Она не хочет быть богатой! Вы только подумайте! — воскликнул Рэндал. — И это после того, как она была такой бедной. Но почему?
— Мне кажется, богатые люди смотрят на жизнь по-другому, — серьезно ответила Сорелла. — Я видела богатых людей, когда жила с папой, особенно богатых женщин. Но иногда отца знакомили и с их друзьями, и они тоже были богатыми. Они все были такими самодовольными, потому что у них было много денег, и в то же время они так мало знали о настоящей жизни. Они говорили так, словно наблюдали за всеми остальными в окно. Они видели фигуры людей, но звуки они едва слышали. Я не знаю, как лучше это объяснить. Это все равно как смотреть кино. События, происходящие с героями на экране, не касаются тебя. Тебе их жалко, ты за них радуешься, волнуешься, но, когда фильм заканчивается, ты вспоминаешь, что все это не на самом деле и нет причины расстраиваться, что бы там у героев ни случилось.
58 
