93 
«Если вы женитесь на Джейн, то будете разочарованы», — сказала ему Сорелла.
Голос ее, произносящий эти слова, словно зазвучал у Рэндала в ушах. Он вспомнил, как раздражили его тогда ее слова. Но она оказалась права. Теперь он знал это. Рэндал разочаровался в Джейн — она его подвела.
А еще Сорелла как-то сказала: «Люди часто не соответствуют нашим ожиданиям».
И это тоже была правда. Джейн не оправдала его надежд. Он ожидал от нее большего, гораздо большего. И теперь он знал, что у нее этого просто не было и поэтому она не смогла ему этого дать.
Рэндала посетило странное ощущение — он словно протягивал руки к чему-то неосязаемому. Но к чему — Рэндал не знал в точности. Он очень хотел, он отчаянно жаждал чего-то, чего никак не мог отыскать.
Собственная жизнь виделась Рэндалу чем-то вроде паломничества. Словно он бредет по извилистой дороге, зная, что должен следовать ей, как бы далеко она ни вела. Время от времени ему казалось, что он достиг желанной цели, но, отдохнув немного, он понимал, что снова ошибся. То, что он нашел, было лишь миражом, лишь еще одной мечтой о том, что лежало впереди.
Он был пилигримом, ищущим свой путь к еще не открытой, неизведанной Мекке, которая не нанесена на карту и к которой не ведет шоссе с указателями. Мираж — вот чем была для него Джейн и многие до нее.
«Обманутые ожидания, разочарование» — эти слова словно преследовали Рэндала. Он лег в постель, а слова все крутились и крутились в его мозгу. Рэндал заснул, повторяя их, а когда проснулся на следующее утро, слова по-прежнему были с ним.
Хоппи ворвалась в комнату, прежде чем Рэндал успел приступить к завтраку.
— Простите, что приходится беспокоить вас так рано, Рэндал, — сказала она. — Но вы должны подписать вот эти письма. Я не стала бы настаивать, если бы они не были срочными.
— Давайте их сюда.
Рэндал открыл папку и стал подписывать все подряд, даже не взглянув на письма. Он поступал так, только если очень торопился или был чем-то сильно расстроен. Хоппи посмотрела на него с беспокойством.
— Что-то не так? — спросила она.
— А почему что-то должно быть не так? — резко поинтересовался Рэндал.
И Хоппи тут же поняла, что что-то очень даже не так. Но, будучи женщиной тактичной, она ничего не сказала, а только собрала торопливо подписанные письма и вышла из комнаты.
Полчаса спустя, одевшись и выйдя в прихожую, Рэндал обнаружил, что там его ждет Сорелла. На девочке было новое пальто, а на голове — зеленый бархатный берет в тон платью.
— Можно мне поехать сегодня с вами? — почти умоляюще произнесла она.
— Если хочешь, пожалуйста, — буркнул Рэндал.
Они в полной тишине дошли до лифта, и, только когда оказались в автомобиле, Сорелла тихо спросила:
— Сегодня репетиция в костюмах, да?
Рэндал снова что-то буркнул, направляя машину в поток движения на Парк-Лейн, довольно медленного, с пробками и частыми остановками.
— Можно мне что-то сказать? — спросила Сорелла через несколько минут.
— О пьесе? — поинтересовался Рэндал. — Если собираешься сказать мне, что что-то не так, то я и сам знаю.
— Конечно, знаете, — кивнула Сорелла. — Я была в театре вчера днем. Я оставалась там почти до шести, а потом Хоппи захотела, чтобы я поехала домой вместе с ней, и пришлось уйти.
— И к какому же выводу ты пришла? — поинтересовался Рэндал.
В голосе его звучал сарказм. Он давно уже не разговаривал с Сореллой в таком тоне. А она только посмотрела на него удивленно из-под своих длинных ресниц.
— Люсиль очень встревожена и несчастна.
— Что ж, если и так, это не моя вина, — сказал Рэндал.
Он перебрал в памяти события последней недели. Нет, ему не в чем было себя винить. Он не сделал ничего такого, что могло бы сделать Люсиль несчастной. Он был с ней мил и всячески демонстрировал ей внимание и заботу.
Нет, еще раз повторил себе Рэндал, если Люсиль и несчастна, это не его вина. Сорелла могла и ошибиться. Но в то же время он знал, что это маловероятно: Сорелла редко ошибается.
— Может быть, Эдвард мог бы выяснить, в чем дело, — предположила Сорелла. — Думаю, он знает, что что-то не так. Я слышала, как вчера он говорил кому-то: «Хотелось бы мне, ради всего святого, знать, что беспокоит Люсиль. Она вдруг сделалась молчаливой и спокойной, а когда Люсиль молчит — это серьезно».
И Рэндал вдруг осознал в одну секунду правду этих слов. Люсиль действительно была последнее время спокойной и молчаливой. Обычно она была яркой, шумной, царила над всем. Ее невозможно было не заметить или забыть. Люсиль всегда доминировала, заполняла собой всю сцену, так что казалось, что больше ничего и никого в театре не было. Теперь Рэндал, кажется, понимал, что идет не так.
93 
