120 
— Забудьте об этом инциденте, бригадир. Я привык работать честно, и такие фокусы мне не по душе.
— Какой результат? — спросил Адамберг.
— Положительный, — вздохнул Эмери. — Вальрэ действительно член клуба. И он прекрасный стрелок. Но ни разу не соглашался участвовать в соревнованиях Нормандской лиги арбалетчиков.
— Наверно, это слишком демократично для него, — предположил Вейренк.
— Вне всякого сомнения. Но есть одна проблема. Секретарь клуба был слишком разговорчив. Но не потому, что хотел показать свою осведомленность: нет, он хотел побольше узнать обо мне. Я уверен, он что-то заподозрил. А это значит, что люди из «Форпоста» вполне могут позвонить Дени де Вальрэ и спросить, знает ли он некоего Франсуа де Роштера. И Дени поймет, что кто-то, прикрываясь вымышленным именем, собирает о нем информацию.
— Причем вполне специфическую — насколько хорошо он стреляет из арбалета.
— Вот именно. Дени не гений, но он быстро сообразит, что кто-то заподозрил его в убийстве Мортамбо — либо полиция, либо какой-то незнакомец. И он будет настороже.
— Или решит побыстрее закончить дело. Убрать Иппо и Лину.
— Это просто смешно, — заметил Эмери.
— Дени может лишиться всего, — продолжал Адамберг. — Подумай об этом. Хорошо бы устроить за ним слежку, поставить наблюдателей у замка.
— Не может быть и речи. Против меня сразу ополчатся и граф, и виконт, а вместе с ними и все мое начальство. Необоснованная слежка, оскорбительные подозрения, упущения по службе.
— Точно, — согласился Вейренк.
— Тогда установим наблюдение за домом Вандермотов. Но это менее надежно. Ты можешь опять вызвать Фошера?
— Могу.
— И необязательно тянуть с этим до глубокой ночи. Начнем в десять вечера, прекратим в шесть утра. Восемь часов слежки — этого должно хватить.
— Очень хорошо, — подытожил Эмери, и вдруг стало видно, что он устал. — А куда делся Данглар?
— У него шок после того, что с ним стряслось. Я отослал его домой.
— Значит, вас осталось только двое.
— Этого будет достаточно. Ты придешь в десять и продежуришь до двух, потом мы с Вейренком тебя сменим. Мы еще успеем перед этим поужинать в «Кабане».
— Нет, давай поступим иначе. Я буду дежурить с Фошером во вторую очередь, с двух ночи до шести утра. А сейчас я просто валюсь с ног. Пойду спать.
XLVI
Три дня назад Адамберг принес в больницу книгу, которую взял в доме Лео. С тех пор он каждый день причесывал больную, потом устраивался полулежа на кровати и, опершись на локоть, прочитывал ей десятка два страниц. Это была старинная книга о безумной любви, грозившей обернуться катастрофой. Непохоже, чтобы этот сюжет сильно заинтересовал старую даму, но она часто улыбалась, кивала и шевелила пальцами, как будто слушала песню, а не чтение вслух. Сегодня Адамберг решил сменить книгу. Он прочел главу из монографии по коневодству, о том, как жеребятся кобылы, и Лео реагировала на этот текст точно такой же мимикой. Впрочем, медсестра, всегда приходившая в палату на те полчаса, когда Адамберг читал вслух, тоже словно бы не обратила внимания, что тема изменилась. Это состояние блаженной успокоенности начинало тревожить Адамберга. Он помнил Лео совсем другой — словоохотливой, напористой, ворчливой, грубоватой. Доктор Мерлан, по-прежнему веривший во всемогущество коллеги Эльбо, в то время как Адамберг уже начал в этом сомневаться, утверждал, что процесс выздоровления развивается в точном соответствии с прогнозами остеопата, с которым ему вчера разрешили поговорить по телефону. Леона в состоянии говорить и думать, но ее подсознание временно заблокировало эти функции по воле врача, решившего поместить ее в некое спасительное убежище, и до момента, когда поднимется защитная завеса, должно пройти еще несколько дней.
— Прошла всего неделя, — сказал Мерлан. — Дайте ей еще немного времени.
— Вы не сказали ей о Мортамбо?
— Нет, ни слова. Я строго выполняю полученные указания. Вы читали вчерашнюю газету?
— В которой сказано, что парижские сыщики ничего не смыслят в своем деле?
— Да, что-то в этом роде.
— Они правы. После моего приезда убили уже двоих.
— Но двух смертей удалось избежать. Я имею в виду Леону и Данглара.
— Избежать — не то же самое, что побороть, доктор.
Доктор Мерлан с сочувствующим видом развел руками:
120 
