121 
— Врачам, чтобы поставить диагноз, нужны симптомы, а полицейским для этого нужны улики. Действия вашего убийцы — бессимптомные. Он не оставляет никаких следов, исчезает, словно призрак. Это ненормально, комиссар, ненормально. Вальрэ со мной полностью согласен.
— Отец или сын?
— Отец, разумеется. Сыну наплевать на то, что здесь происходит.
— Вы хорошо его знаете?
— Как вам сказать. Мы редко видим его в городе. Но пару раз в год граф устраивает ужин для видных граждан Ордебека, на который приглашает и меня. Там не очень-то весело, но не прийти нельзя. Кормят, впрочем, великолепно. Вы что, подозреваете виконта?
— Нет.
— И правильно делаете. У него даже мысли не возникнет о том, чтобы убить кого бы то ни было, а знаете почему? Потому что на это нужно решиться, а он органически не способен принять решение. Даже жену он не сам себе выбрал, ведь для этого надо как минимум назначить свидание. По крайней мере, так о нем говорят.
— Мы еще поговорим об этом, доктор, когда у вас найдется для меня время.
Ипполит развешивал перед домом белье на синей веревке, протянутой между двумя яблонями. Адамберг понаблюдал за ним. Ипполит встряхивал скрученное при выжимании платье сестры, чтобы вернуть ему форму, а потом аккуратно расправлял на веревке. Адамберг, разумеется, не собирался даже намекать ему, чей он на самом деле сын. Ситуация такая напряженная, убийца действует так быстро и так гибко, что любые экспромты могут привести к серьезным и непредсказуемым последствиям. Увидев, что к нему направляется Адамберг, Ипполит прервал работу и стоял, машинально потирая ребро правой ладони.
— Тевирп, комиссар.
— Привет, — ответил Адамберг. — У вас болит рука?
— Да нет, это болит отрезанный палец. Он всегда у меня ноет перед дождем. А сегодня небо на западе хмурится.
— Небо на западе хмурится уже несколько дней.
— Но сегодня точно будет дождь, — сказал Иппо, снова берясь за работу. — Польет как из ведра. Недаром палец так ноет.
Адамберг в замешательстве провел рукой по лицу. Будь здесь Эмери, тот непременно предположил бы, что ребро ладони у Иппо ноет не из-за отрезанного пальца, а после мощного удара, который он нанес Данглару.
— А левая ладонь у вас не болит?
— Иногда болит правая, иногда левая, а бывает, что обе сразу. Тут нет никакой закономерности.
Незаурядный ум, редкая сообразительность, не самые располагающие манеры. Если бы Адамберг не руководил расследованием, Эмери давно упек бы Ипполита за решетку. Вполне возможно, этот парень превращал видения своей сестры в реальность, он убивал «схваченных», а попутно устранил бы и молодого Вальрэ.
Иппо был спокоен, он встряхивал цветастую блузку Лины, и у Адамберга перед глазами мгновенно возникла ее грудь.
— Она каждый день надевает все чистое, у меня из-за этого просто прорва работы.
— Сегодня ночью мы будем охранять ваш дом, Иппо. Я пришел сказать вам об этом. Так что, если увидите возле дома двух парней, не стреляйте в них. С десяти до двух ночи будем дежурить мы с Вейренком, потом нас сменят Эмери с Фошером и останутся тут до рассвета.
— Зачем? — спросил Иппо, пожимая плечами.
— В вашем городе были убиты три человека. Мать боится за вас, и она права. По дороге сюда я видел свежую надпись на стене амбара: «Убей Л.».
— «Убей Легавого», — улыбнулся Иппо.
— Или «Убей Лину». Ту, с кого все началось.
— А какой смысл нас убивать?
— Чтобы закрыть дверь в потусторонний мир.
— Ерунда. Я уже говорил вам: никто не посмеет нас тронуть. И потом, не верю я в вашу охрану. Вы охраняли Мортамбо, а его все равно убили. Не обижайтесь на меня, комиссар, но вы провалили это дело. Топтались, как дураки, вокруг дома, а убийца вас перехитрил. Помогите, пожалуйста.
Ипполит протянул Адамбергу конец простыни, и двое мужчин встряхнули влажное белье в неподвижном знойном воздухе.
— Этот парень, — продолжал Иппо, протягивая Адамбергу две прищепки, — спокойно сидел себе на складном табурете, представляю, как он потом смеялся над вами. Если кто-то задумал убийство, ни один легавый не в состоянии этому помешать. Если парень решительный, он несется вперед, как боевой конь. Будут препятствия — он их преодолеет, вот и все. А этому убийце решимости не занимать. Чтобы бросить человека на рельсы, нужно дьявольское хладнокровие. Вы знаете, почему он напал на вашего помощника?
121 
