очень нудно 
63 
Девушки из Земледельческой дружины преобразились, словно целый отряд Золушек, попавших на бал: вместо униформы — яркие разноцветные платья, вместо строгих причесок — завитые локоны, вместо бесформенных сапог — изящные бальные туфельки.
«На угощение Майкл не поскупился!» — подумала Мона, заглядывая сквозь приоткрытую дверь в бар и буфет.
Она со своей компанией припозднилась — им пришлось ждать Джарвиса Леккера; так что, кажется, весь Литтл-Коббл уже собрался здесь.
Дороти Хаулетт, раскрасневшаяся и совершенно счастливая, отплясывала с толстым усатым майором саперных войск. Вокруг Линн Арчер, как и следовало ожидать, столпились молодые летчики — сослуживцы ее мужа. А в сторонке от остальных, острым глазом выискивая повод для критики, непоколебимым утесом высилась миссис Гантер.
Прихрамывая, к Моне подошел Майкл.
— Я уж думал, ты забыла обо мне, — проговорил он с упреком. — Ты ведь обещала приехать пораньше.
— Извини, не получилось, — ответила Мона. — Чар ты, наверное, уже знаешь. Познакомьтесь: мистер Джарвис Леккер — майор Меррил.
Мужчины пожали друг другу руки; Моне бросился в глаза контраст между ними. В другой обстановке Джарвис Леккер мог бы показаться представительным мужчиной, но рядом с Майклом безнадежно терялся.
Он был невысок ростом, крепко сбит и коренаст, с толстой шеей; и в фигуре его, и во всей повадке чувствовалось что-то грубое, плебейское. «А о Майкле, — думала Мона, — даже злейший враг не скажет, что у него плебейский вид». Невольно она ощутила легкий укол стыда за своего спутника — и тотчас же устыдилась этого чувства.
Встретившись глазами с миссис Уиндлшем, Мона двинулась через всю комнату к ней. Тетушка Майкла крепко ее обняла.
— Милое мое дитя, — проговорила она, — вы нас совсем забыли! Как давно вы у нас не появлялись!
Мона принялась объяснять, что в последние дни у нее ни минуты свободной нет, но миссис Уиндлшем не слушала.
— Это и есть миссис Стратуин, о которой я уже столько наслышана? — поинтересовалась она, вглядываясь в Чар. — Познакомьте нас.
— Новый экспонат в вашу коллекцию? — усмехнувшись, поинтересовалась Мона.
Миссис Уиндлшем внимательно, без улыбки посмотрела на нее.
— Быть может. Ну же, дорогая моя, приведите ее сюда.
Мона послушалась. На обратном пути у плеча ее вновь вырос Джарвис Леккер. Мона уже обнаружила за ним неприятную привычку держаться к ней вплотную, почти касаясь ее плечом, и вообще вести себя так, словно она его собственность.
По-видимому, так он демонстрировал внимание к ней.
Всю последнюю неделю Джарвис Леккер буквально не вылезал из Аббатства. Приехав к обеду, он остался и на чай; на следующий день напросился на ужин, а дальше начал появляться день за днем, уже не дожидаясь приглашения.
Он катал Мону и Чар на автомобиле, возил их в Бедфорд за покупками. Каждый день привозил с собой подарки.
Вручил миссис Вейл индейку, достать которую в окрестностях Бедфорда было практически невозможно; доставил в Аббатство ветчину, присланную, по его словам, из Ирландии, икру от «Фортнема и Мейсона», несколько ящиков вина.
И конечно, цветы — охапки орхидей, гвоздик и фиалок, должно быть стоящие целое состояние. Мону и миссис Вейл такая показная щедрость смущала, но Чар была в восторге. Она не скрывала, что восхищается Джарвисом, и злилась на то, что Мона ее чувств не разделяет.
— Знаешь ли, миллионеры на дороге не валяются! — говорила она «подруге».
— И слава богу, — отвечала Мона.
— Не глупи! — приставала к ней Чар. — Уж со мной-то можно не притворяться: нет на свете женщины, которая не мечтала бы выйти за богатого! Подумай, каково твоей матери управляться с этим огромным домом при ее-то доходах?
Мона пожимала плечами. Все в ней противилось тому, чтобы Чар совала нос в дела ее матери, однако сказать об этом прямо она не могла.
Впрочем, сватовство Чар Джарвису Леккеру не требовалось — он вполне способен был ясно выказать свои намерения сам.
Леккер не принадлежал к тем людям, что склонны ходить вокруг да около, — к своим целям он привык идти напрямик, точнее сказать, напролом. Чужие чувства и интересы его мало интересовали. Настойчивостью и упорством он добивался всего, чего хотел, — по крайней мере, так было до сих пор.
Только слепой не догадался бы, чего он хочет от Моны, а Мона отнюдь не была слепа. И почти с истерическим ужасом сознавала, что не понимает, что с этим делать.
63 
