очень нудно 
192 
— Она расстроена? — спросила Карен. — Мне надо позвонить ей?
— Поговори с Джефри, — сказал Карл. — Мне кажется, что он сможет успокоить и задобрить ее. Она ревет не переставая. Конечно, это в порядке вещей, ведь это ее первый ребенок. Все очень и очень трудно для нее.
— Еще бы. Но ты уверен, что с ней и младенцем все в порядке?
— Я уверен, Карен. Но позвони Джефри. Сейчас самое время переговорить с ним.
Следующие два часа Карен провела около телефона, непрерывно набирая домашний номер. Она передумала все мыслимые и немыслимые варианты: Карл обманывает ее — ребенок родился мертвым, или же он родился живым, но сейчас умирает, может быть, и не умирает, но родился слепым, увечным или слабоумным. Она приказывала себе остановиться в своих предположениях, но ей это не удавалось. Часы показывали без четверти семь по Бангкокскому времени, когда ей, наконец, удалось дозвониться до Джефри. Карен к тому времени была так расстроена, что забыла даже спросить, где же он был все это время.
— Джефри, что происходит? — было все, что ей удалось выдавить из себя.
— Карен, я боюсь, что у меня плохие новости для тебя.
Карен начала беззвучно плакать. Так она и знала! Она почувствовала как в груди сжалось сердце, а живот опустился куда-то вниз.
— Что-то не так с ребенком? Он болен?
— Нет, младенец здоров. Но не исключено, что Синди готова передумать отдавать его нам. Очень жаль, Карен.
Слезы прекратились, высохли как материнское молоко.
— Что? — почти завизжала Карен. — О чем ты толкуешь?
Даже через тысячи миль, отделяющих их друг от друга, Карен почувствовала досаду в его голосе.
— Карен, мне кажется, что Синди собирается оставить ребенка себе. А если она так решит, то мы ничего не сможем с этим поделать.
Карен позвонила Биллу, чтобы отменить намеченную встречу, и по ее голосу тот услышал, что она чем-то очень расстроена. Карен попыталась отменить встречу без объяснения причин. Она лежала на диване, слишком сокрушенная для того, чтобы плакать, слишком расстроенная, чтобы осознать подступающую к ней боль, которая вот-вот нахлынет и раздавит ее. Невидящим взглядом она уставилась в окно комнаты. И тут раздался стук в дверь. Карен не была уверена, что сумеет подняться с дивана и открыть ее. Но стук повторился более настойчиво, и она, пересилив себя, подошла и открыла дверь, из-за которой появилось озабоченное лицо Билла.
— Что случилось? — спросил Билл. — Что стряслось? Кто-нибудь умер?
— Нет, — прошептала она. — Хуже.
Она рассказала ему все. Он выслушал, затем отменил намечаемую на завтра поездку в Корею, и провел ночь, готовя коктейли для Карен. Он протягивал ей бокалы с вином, и та сосала вино как младенец и плакала как обиженный ребенок. Билл сидел с ней рядом на диване, вытирал ей нос, похлопывал по спине и снова предлагал выпить вина. Он был чрезвычайно заботлив.
— Какой удар, — повторял он снова и снова. — Какой удар!
— Это удар только для меня, — признавалась Карен. — Джефри, возможно, только рад такому повороту событий, а мне остается утешаться тем, что по крайней мере еще от одного младенца не отказалась его собственная мать. Все к лучшему для всех, кроме меня. Такова моя карма.
Карен вытерла глаза и посмотрела на Билла.
— Я никогда не смогу пройти сквозь такие муки снова. Я просто не смогу. — Она снова заплакала. — Ты думаешь, что я преувеличиваю, и мое стремление завести ребенка — не такое уж важное дело?
— Не думаю. Абсолютно уверен в обратном. Что может быть важнее или сравниться с этим?
И он рассказал ей о своих двух сыновьях и о том, насколько важны они были для него. Ему удалось немного успокоить Карен. Она продолжала пить вино, а он продолжал рассказывать о том, что у старшего мальчика оказались слабые глазные мышцы, так называемый ленивый глаз, и о том, как сильно беспокоились они с женой из-за школьных неприятностей с младшим сыном, пока у того не диагностировали дислексию, и что теперь он отлично учится. Карен казалось, что Билл больше, чем другие мужчины, озабочен успехами своих детей. Казалось, что он все посвящал только им. Билл никогда раньше не упоминал о своей жене, и если его отношения с ней были натянутыми или же прекратились, то похоже, что он нашел утешение в любви к своим почти уже выросшим сыновьям. Карен вместе с ним наблюдала за игрой света на речной ряби, а затем и за восходом солнца. Она перестала считать, сколько уже выпито бокалов вина. Чувствовалось легкое опьянение, но ее не тошнило. Только тупая боль в груди отдавалась при каждом ударе сердца.
192 
