Глава 4

Кернан видел, что Мередит счастлива. Что-то тревожило его в молодой женщине, слишком серьезной для своего возраста. Глубоко в золотисто-зеленых глазах таилась печаль. Однако в эту минуту тень заботы исчезла, и лицо светилось неподдельной радостью. Она была так опасно хороша, что принц предпочел отвести взгляд.

Отгоняя назойливых мух, конь резко взмахнул хвостом. Мередит опасливо вскрикнула. Кернан почувствовал необходимость разрядить обстановку.

— Сто лет назад, Мередит, за ваше непочтение на репетиции я мог бы заточить вас в каземат, чтобы вы знали, кто здесь главный. Десять дней на хлебе и воде — как вам это нравится? Можно было бы добавить крыс для устрашения.

Наградой ему был звонкий смех, мелодичный, как горный ручей.

— Право, Кернан, вам удалось добиться своего, одними только пирожными. Оставьте крыс.

Добиться своего? Неожиданно слова приобрели для него скрытый смысл. Он представил, как ласкает ее кудри, целует податливые пухлые губы. Принц рискнул взглянуть на нее и понял, что фраза сказана совершенно невинно. Освещенное солнцем лицо было полно ангельского очарования. Строгость сменилась игривостью, отчужденность — непосредственностью. Мередит показалась ему не просто красивой — необыкновенной.

Принц осторожно усмехнулся, потом захохотал в полный голос. Их смех весело звенел в древних стенах.

Кернан давным-давно не смеялся так искренне. Отношения с Тиффани подняли в душе мрачный осадок, от которого он так и не избавился.

Однако его поразило другое — между ним и Мередит исчез барьер. Оба были совершенно открыты навстречу друг другу. Он не чувствовал себя таким уязвимым, даже когда пресса накинулась на него после разрыва с Франсин или атаковала еще сильнее после ухода от Тиффани. Именно Тиффани открыла ему всю непредсказуемость сильных эмоций.

Кернан резко свернул к дворцу, завершая прогулку, но столкнулся с другой проблемой. Он не хотел рисковать и дотрагиваться до Мередит, помогая слезть с коня. Кернан боялся, что не совладает с собой и уступит соблазну, как Адам, взявший яблоко из рук Евы.

— Перекиньте ногу через шею, — скомандовал он.

Мередит села в седле боком и вдруг начала сползать вниз. Ему ничего не оставалось, как броситься навстречу, подхватить ее за талию и прижать к себе, чтобы смягчить удар.

Она стояла в кольце его рук, подняв голову и глядя в глаза.

— Кернан, — сказала она тихо, — не знаю, как благодарить вас за чудесное утро.

В этом крылась проблема. Чудо сегодняшней прогулки состояло в установлении фамильярных отношений между ними. Защита рухнула. Она даже не заметила, как обратилась к принцу, опустив титул. Он должен был поправить ее, но не стал, хотя и понимал, что проявляет непростительную слабость. Принц с удивлением и тревогой чувствовал, что теряет решительность, пренебрегает долгом, нарушает порядок.

Кроме Адриана, с которым Кернану всегда было легко, немногие могли похвастаться тем, что заставили принца искренне смеяться. Иногда это удавалось Франсин, но Тиффани — никогда.

Мередит не сделала попытки отстраниться, а он — выпустить ее из объятий.

— Ваше высочество?

Она вновь обратилась к нему по протоколу, теперь, когда он уже смирился с ее правом звать его просто по имени.

— Да?

— Спасибо, что не позволили мне упасть, — сказала она.

По правде говоря, они оба падали в неизвестность, шагали на незнакомую территорию, не зная, что их ждет.

— Важно не то, что упал. Мы все иногда падаем. Важно, как ты поднялся, — заметил принц.

  17