очень нудно 
24 
Убегая от Кернана, преследовавшего ее по пятам, она поскользнулась. В момент падения ей удалось повернуться, чтобы не угодить в болото лицом. Грязь смягчила удар. С чавкающим звуком она шлепнулась на спину. Безуспешно пытаясь удержаться, Кернан рванулся вперед и рухнул прямо на нее, успев выставить руки, чтобы не придавить ее весом тела.
Мередит смотрела в лицо своего принца-воина. Его смеющиеся синие глаза казались еще лучезарнее, белозубая улыбка сияла на черном лице. Она никогда не испытывала такого блаженства, лежа в теплой постели из густой липкой грязи, щекотавшей нежную кожу. Кернан нависал над ней, удерживая себя на руках, но их тела соприкасались. Она чувствовала твердые мускулы его торса на мягких изгибах своего живота и бедер. Она дотрагивалась до него каждый день, но до сих пор между ними как будто стояла защитная стена, которая изредка давала, то там, то тут незаметную трещину.
Смех замер. Воцарилась тишина. Она вибрировала от нараставшего напряжения по мере того, как они вглядывались друг в друга. На лице принца появилось выражение глубокой нежности. Удерживая вес тела на одной руке, он поднял другую и дотронулся пальцами до ее губ.
Прикосновение было таким интимным, что Мередит чуть не задохнулась от захлестнувших ее чувств. В эту секунду ей показалось, что между ними рухнули все преграды.
— Хотел только стереть грязь, — объяснил он, но хриплый голос выдавал волнение.
Он был так близко, что она видела щетинки на щеке и подбородке, чувствовала легкое, как перышко, дыхание на своем лице, такое же интимное, как прикосновение пальцев к губам. Поверх терпкого минерального запаха налипшей грязи она улавливала его аромат — дикий и чистый, как лес.
Мередит закрыла глаза в сладостной агонии, мечтая, чтобы это мгновение тянулось вечно.
— Разве я не предупреждал, что не знаю жалости к пленникам?
Кернан сделал попытку пошутить, но его тон оставался серьезным.
Готов ли он поцеловать ее? Голос рассудка твердил Мередит, что тогда путь к отступлению будет отрезан, но чувства настойчиво требовали испытать вкус поцелуя принца.
Она протянула руку и решительно провела ладонью по упрямому изгибу подбородка к чувственной линии рта. Как будто не замечая, что ее рука перепачкана липкой грязью, он нежно прикусил тонкие пальцы. Если прикосновение к пальцам могло вызвать такой взрыв эмоций, что она почти потеряла сознание, что будет, когда в поцелуе сольются их губы?
Мередит всерьез опасалась, что может не выдержать такого испытания.
Это будет равносильно смерти — гибели всего, что было прежде, и возрождению в новом качестве: она станет более уверенной и сильной духом. До сих пор подобное вдохновение она испытывала только во время танца, уносившего ее в волшебное пространство, где не было ни времени, ни воспоминаний. На небеса.
Охваченная желанием, Мередит закинула перепачканные руки ему за шею и притянула к себе. Теперь она чувствовала вес его тела. Его грудь легла на выпуклые холмики ее груди, мускулистые ноги переплелись с ее стройными ногами.
Здравый смысл шепнул: остановись! Она знала, к чему приводит безудержная страсть. Такие мгновения могли навсегда изменить жизнь.
Она готова была заплатить любую цену.
Похоже, принц тоже не думал о цене.
Его рот накрыл ее губы. Оттого, что оба были мокрые и липкие, они легко поддались порыву первобытной страсти, не думая о последствиях, во власти стихии, которая была сильнее их.
Вкус поцелуя, как вкус дождя в шторм — свежий, чистый, терпкий, — раскрыл душу Кернана. Он целовал нежно, ласково, но она чувствовала скрытую силу и сдерживаемую страсть.
Бесконечно долго Мередит не давала выхода сексуальной энергии. Она не догадывалась, что эмоциональный голод жил в ней все эти годы, ожидая случая вырваться из-под контроля.
Она была ненасытна. Кернан являл собой олицетворение чувственности.
Ее возбуждало все: свет сапфировых глаз, жесткие мышцы прижатого к ней атлетического тела, вкус его губ. Ей казалось, она балансирует на грани сладостного, изысканного, непреодолимого безумия.
Она должна остановиться. Должна!
Однако это было выше ее сил. Она не смогла бы этого сделать даже ценой собственной жизни.
Это сделал принц.
Он отстранился. В его глазах боролись искушение и воля. Мередит с сожалением увидела, что победила воля. Запечатлев последний поцелуй в уголке ее губ, он встал на ноги, глядя на нее сверху вниз. Жар желания медленно уступал место самоконтролю. К нему возвращалась привычная сдержанность, окружавшая его защитной стеной.
24 
