26 
— Он говорил вам, куда направляется?
Алида напряглась.
— Почему вы хотите это знать? Какое отношение к вам он имеет? — медленно спросила она. Снова в ее памяти всплыли ужасы, описанные господином Таченским, которые, судя по ее разговору с генералом, могли продолжаться и до сих пор. Не думая о последствиях, она гневно выпалила: — Господин Таченский — британский подданный! С британским паспортом он может ехать куда угодно. Почему он вас интересует? Я начинаю думать, что вы, как и все остальные, хотите покарать его за грехи отца! — Переведя дух, она продолжила: — Вы имеете хоть малейшее представление, что такое быть наказанным за преступление, которого ты не совершал? Сознавать, что люди ненавидят и презирают тебя за то, к чему ты не имеешь никакого отношения? — Князь молчал. Его взор был устремлен на Алиду, а та, потеряв всякую осторожность, продолжала: — Мне говорили, что русские жестоки, но я не представляла, до какой степени! Я не представляла, что в нашем веке людей все еще запарывают до бесчувствия. Вы знаете, что такое быть избитым? — Голос ее упал, и она произнесла почти про себя: — Сначала ты горд и веришь, что можешь перенести боль и бросить вызов тому, кто поднял на тебя руку! Затем постепенно слабеешь… Ты знаешь, что тебя унижают, уничтожают твою гордость… подрывают силу воли… — Голос ее упал до шепота: — Затем ты слышишь только крик, крик и крик… и это твой крик! — Подавив рыдания, Алида гневно произнесла: — Господин Таченский отправился в Швецию. Там вы его не найдете. Я молюсь, чтобы он никогда не попался к вам и остался свободным! Свободным от жестокости, которая существует в… России!
Девушка чувствовала, как слезы подступают к ее глазам. Не задумываясь, она встала и опрометью бросилась вон из комнаты. Пробежав через приемную, она ворвалась в гостиную, где играл господин Строенский. Она с трудом дышала, и слезы текли по ее щекам.
Дрожа, она остановилась в дверях и только сейчас до нее дошло, что она наговорила и как оскорбила князя. Великая княгиня протянула к ней руку:
— В чем дело, дитя мое? Что вас так расстроило?
Алида медленно подошла к ней и бессознательно схватилась за руку великой княгини, ощутив тепло ее пожатия.
Великая княгиня усадила девушку рядом с собой.
— Почему вы плачете? — нежно спросила она. Алида молчала, и через некоторое время великая княгиня тихо произнесла: — Ума не приложу, чем мог вас обидеть князь. Он говорил мне, что хочет помочь одному человеку и вы можете быть ему полезной.
— Его светлость… хотел помочь? — с трудом переспросила Алида. Великая княгиня утвердительно кивнула. — А я думала… я решила….
— Вы до сих пор не поняли, — перебила ее великая княгиня, — что князь никому не может причинить вреда? Всю свою жизнь он посвятил тому, чтобы помогать людям, которым жизнь улыбнулась меньше, чем ему. — Алида широко раскрыла заплаканные глаза, а великая княгиня продолжала: — Я думала, вам успели рассказать, что именно я подсказала императору идею освобождения крепостных.
— Это ваша идея, сударыня? — воскликнула Алида.
— Я думала об этом с тех самых пор, как приехала в Россию, но поняла, что это нелегко, и теперь пригласила Владимира приехать в Петербург. — На щеках Алиды все еще блестели слезы, но она внимательно слушала великую княгиню. — Владимир — частично грузин, а грузины — это не русские. Эта страна присоединилась к России только в этом столетии, а последняя часть территории — всего несколько лет назад. — Она улыбнулась: — По характеру грузины совсем не похожи на русских: это веселые, жизнерадостные люди, и в них нет ни капли татарской или славянской крови. Вы увидите, дорогое дитя, что грузины почти не бывают жестокими.
— Я не… поняла, — почти неслышно прошептала Алида.
— Все, кто служит у Владимира — а у него большие владения, — свободные люди. Поэтому он уже много лет пытается убедить царя внушить русским дворянам, чтобы те освободили своих крепостных. Он принимает большое участие в работе комитета по освобождению.
Алида поднесла руки к лицу и кончиками пальцев смахнула слезы.
— Может быть, мне… вернуться, ваше высочество, и… извиниться?
— Думаю, это было бы правильно!
Алида встала.
— Мне следовало бы подумать… прежде, чем говорить, — неуверенно произнесла она.
— Это нам всем не помешает! — ответила великая княгиня. — Но, к счастью, мы многое забываем, иначе было бы просто невозможно жить! — Она ободряюще улыбнулась Алиде: — Идите и помиритесь с моим дорогим Владимиром! Он поймет все, что вы скажете.
26 
