37 
— Я уже заказала платья для наших «розы» и «орхидеи», а теперь у меня много дел: как всякая хорошая хозяйка, я хочу, чтобы мой бал имел успех. А вам, Владимир, я предлагаю после того, как Мэри и Алида попрощаются с графиней, отвести их наверх полюбоваться городом.
— Граф Иван вызвался показать мне некоторые места Петербурга, — заметила Мэри. — Его кузина будет сопровождать меня.
Алида понимала, что Мэри лжет о кузине, но великая княгиня заметила:
— Я уверена, граф Иван с удовольствием покажет вам город, прежде чем вы выйдете замуж.
Граф Иван уже ждал их в гостиной великой княгини.
Все попрощались с графиней, и Алида с искренним сожалением подумала, что, возможно, больше никогда не увидит ее.
— Не знаю, как благодарить вас, сударыня, за вашу доброту ко мне, — тихо сказала она.
К удивлению девушки, графиня поцеловала ее в щеку.
— Я буду помнить о вас, маленькая Алида, и молиться, чтобы вы нашли свое счастье!
Алида ничего не успела ответить. Графиня стала прощаться с великой княгиней, а князь с графом Иваном повели, девушек наверх, в комнату, расположенную в острой башенке, украшавшей дворец. Из нее были видны даже противоположные берега Невы.
Небо было серым, а снег, покрывающий бескрайние просторы, зловеще тихим и белым. Люди отсюда казались совсем крошечными, и Алида на минуту вообразила, что вокруг нет ничего, кроме вечности и чистоты.
Мэри с графом Иваном подошли к другому окну, из которого виднелся Литейный квартал.
Князь молча стоял возле Алиды и словно ждал, когда та начнет разговор.
— Он такой белый, равнодушный… и холодный, что просто страшно, — начала Алида.
— А между тем огонь может гореть и на снегу! — ответил князь.
Ответ удивил девушку. Она взглянула на него, пытаясь понять, что тот имел в виду.
Алида думала, что князь объяснит свою мысль, но тот с явным усилием повернулся к Мэри и заговорил с ней о предстоящем бале.
— Огонь на снегу, — почти неслышно прошептала Алида.
Мэри настояла, чтобы граф Иван немедленно показал ей город.
Бал оказался еще более прекрасным и шикарным, чем ожидала Алида.
По существу, это был первый бал в ее жизни. Она, правда, несколько раз сопровождала Мэри на балы в Хертфордшире, но даже и вообразить не могла, что в одном зале может танцевать тысяча людей.
Возбуждение не покидало ее с тех пор, как князь сказал, что она будет на балу, и даже умудрился добыть ей платье.
Алида не поверила своим глазам, когда в шесть часов вечера к ней в спальню вошла портниха с платьем, чтобы подогнать его по фигуре. Она не поверила, что такое прелестное платье предназначено для нее.
Портниха-француженка, примеряя платье, рассказала ей, что у нее одевается весь цвет петербургской знати.
— Только для великой княгини, мадемуазель, я смогла сшить два платья так быстро, ведь меня заранее не предупредили.
— Когда вам заказали эти платья, мадам?
— В половине второго, мадемуазель! Пять с половиной часов на два таких элегантных, шикарных платья, но как я могла отказать этой необыкновенной женщине?
— Ее высочество так добра! — прошептала Алида.
— Я открою вам секрет, мадемуазель! Одно платье было уже почти готово, но заказчица не приходит за ним вот уже вторую неделю. Я успею сшить ей другое! — Портниха всплеснула руками: — Ну вот! Ваше платье готово! Посмотрите, мадемуазель, на этот французский тюль и китайский шелк! А других таких лент вы не увидите ни на ком!
— Какая прелесть! — почти благоговейно произнесла Алида, смотрясь в зеркало.
После своих унылых серых платьев в этом наряде она чувствовала себя небесным облачком. Платье сидело на новом французском кринолине из китового уса, легком, пропорциональном, и выглядело превосходно. Конечно, английской деревенской портнихе сделать такое было не по силам.
Талия была туго стянута корсетом, а кружевной воротник, усыпанный мелкими бриллиантами, казался невесомым, словно сотканным руками волшебницы.
А ведь в последний момент на платье еще приколют орхидеи! Их пучки, как сказала портниха, соберут тюль в складки, украсят ленты, опоясывающие ее тонкую талию, и ниспадут на белую юбку, что придаст платью особый шик.
— Как красиво! — прошептала Алида. — Не могу поверить, что это для меня.
— Вы в нем будете прекрасны, мадемуазель! — сказала француженка, польщенная тем, что девушка осталась довольна. — Я буду разочарована, если вы не будете царицей бала!
37 
