12 
Харт снова нахмурился и проворчал:
— Наверное, хотели показать мне, что замок именно мой.
— Ну, положим, в то время замок был не совсем твоим. Твой отец тогда был еще жив.
— Был жив, но находился в отъезде. Так что я мог там делать все, что вздумается.
— И фотографии, надо сказать, очень хорошие. Художественные. «Картинки», которые когда-то собирала королева с принцем Альбертом, тоже были высокого качества — она однажды мне их показывала, — но ведь это не одно и то же… На твоих ты сам же и позировал, и королеве это очень не понравилось бы. Герцог ведет себя как обычный натурщик! Миссис Палмер забрала все снимки?
— Да. — Харт тяжко вздохнул.
Элинор кивнула:
— Что и требовалось узнать. Миссис Палмер, возможно, оставила коллекцию кому-то. Либо этот человек нашел фотографии уже после ее кончины. Ты должен позволить мне поехать в Хай-Холборн, где она проживала. Хочу поискать там.
— Нет! — ответил герцог громко, резко — и окончательно.
— Но почему? — спросила Элинор, изобразив удивление. — Ведь дом миссис Палмер уже вовсе не…
— Эл, ты не войдешь в этот дом, — решительно перебил Харт.
Она вдруг улыбнулась.
— И вообще, ты должен был разместить нас с отцом именно там. Это было бы гораздо ближе к Британскому музею, и я могла бы обыскать там все вдоль и поперек в поисках фотографий.
— Нет, Элинор! — Харт повысил голос.
— Но ведь это всего лишь дом… — Она пожала плечами. — И там мог бы найтись ключ к отгадке.
— Ты хорошо знаешь, Эл, что это не просто дом. — Харт еще больше разозлился. — И перестань смотреть на меня невинными глазами. Ты не такая уж невинная. Я тебя знаю.
— Да, верно. Боюсь, что ты знаешь меня слишком хорошо. Поэтому мне порой чертовски трудно разговаривать с тобой.
Эл по-прежнему улыбалась. Улыбалась так же, как прежде, как когда-то… Правда, сейчас она стояла перед ним в скромном голубом платье, давно вышедшем из моды, и, глядя на него простодушно, заявляла, что должна осмотреть дом в Хай-Холборне, существование которого и вбило между ними клин, а затем разлучило.
Однако Элинор после первой вспышки вела себя очень достойно, хотя могла бы привлечь его к суду за то, что соблазнил ее, лишил девственности и нарушил многочисленные пункты их весьма пространного и сложного брачного контракта. Но она просто сказала ему «до свидания» и ушла из его жизни, оставив в ней зияющую пустоту, которую он так и не сумел заполнить.
Между прочим, он совершенно забыл об этих фотографиях, пока Элинор вдруг не объявилась и не бросила одну из них ему на стол.
— Если этот человек — шантажист, Эл, я не хочу, чтобы ты имела к этому делу отношение. Шантажисты чрезвычайно опасны.
Ее брови поползли вверх.
— А ты уже имел с ними дела?..
Харт еще больше помрачнел.
— Попытки шантажировать семейство Маккензи — это занятие приобрело в последнее время особую популярность.
— Хм… возможно. Полагаю, есть люди, считающие, что ты заплатишь — лишь бы ваши секреты не просочились в газеты или в чужие уши. А у вас ведь множество секретов… — И Элинор знала их все до единого, знала то, чего не знал ни один человек на свете, — кроме самих братьев Маккензи, разумеется.
— Но у всех шантажистов есть одна общая черта, — продолжал Харт. — Они ничего от меня не добиваются.
— Вот и хорошо! В таком случае мы постараемся сделать так, чтобы и этот ничего не добился.
— Не «мы», а я, — поправил герцог.
— Но будь же благоразумным, Харт! Кто-то шлет мне фотографии. Не тебе, не твоим врагам, не твоим братьям — а именно мне. Думаю, это что-то да значит. К тому же зачем их вообще посылать без угроз, без шантажа и без требования денег?
— Чтобы показать, что они у них есть, а затем потребовать выкуп за остальные.
Элинор пожала плечами:
— Что ж, может, и так.
Но Харту сейчас было наплевать на эти проклятые снимки. Невольно вздохнув, он пробормотал:
— Какая ты жестокая, Эл…
Она взглянула на него с удивлением:
— Жестокая?.. Но что навело тебя на эту мысль?
— Ты не разговаривала со мной много лет. И вдруг примчалась в Лондон, объявив, что приехала, чтобы спасти меня. Ты что, проснулась однажды утром на прошлой неделе и решила, что простила меня?
— Нет, конечно же. Я начала прощать тебя уже много лет назад. После смерти Сары. Мне было очень жалко тебя, Харт.
Он похолодел, несмотря на выпитый виски.
12 
