17 
— Я что-то не вижу твоего ключа, — сказала Элинор, когда снова обрела способность говорить. — Откуда ты знаешь, какие цифры писать?
Йен пожал плечами.
— Помню.
Карри снова хмыкнул.
— Не удивляйтесь, ваша милость. У него не голова, а целый парламент. Порой это пугает.
— Я все слышу, Карри, — сказал Йен, не переставая писать.
— Но вы же знаете, сэр, что я про вас никогда не вру. Говорите, ваша милость, — обратился слуга к Элинор. — Он ведь сам сказал, что все слышит.
Элинор прислушалась к совету Карри.
— Дело в том, Йен, что мне нужна твоя помощь кое в чем, но я не хочу, чтобы ты говорил об этом Харту. Ты должен обещать мне, что сохранишь это в секрете от него.
Йен молчал, а Карри проговорил:
— Тогда я передам ему, чтобы зашел к вам и узнал, чего вы хотите. Когда он закончит, то придет к вам, поверьте.
Элинор встала.
— Спасибо, Карри. Только ни слова его светлости, пожалуйста. Харт бывает… Да ты и сам знаешь, каким он бывает.
Карри поднялся на ноги и одернул рубашку. Откашлявшись, сказал:
— Можно дать вам небольшой совет, ваша милость? Видите ли, его светлость — очень тяжелый человек, и с каждым годом он делается все хуже. А уж если получит премьерство, то станет твердым как сталь. Думаю, что тогда его никто не смягчит, даже вы, ваша милость.
Темные глаза Карри не лгали. Он не был обученным слугой из агентства. Его, карманного воришку, Камерон когда-то подобрал на улице, и ему все сходило с рук, потому что он с необычайной нежностью ухаживал за Йеном. Братья были уверены, что Йен пережил психиатрическую лечебницу лишь благодаря Карри, которого прислал ему Камерон.
Тут Йен наконец отложил перо и произнес:
— Карри не хочет терять сорок гиней.
Элинор в недоумении переспросила:
— Сорок гиней?..
Карри покраснел как кирпич, а Йен пояснил:
— Деньги — ставка на то, что Харт женится на тебе… или не женится. Мы сделали ставки в Эскоте, в июне. Карри поставил сорок гиней на то, что ты ответишь отказом. Эйнсли поставила двадцать на «да», а я поставил тридцать. Мак сказал, что выкладывает тридцать пять фунтов за то, что ты дашь Харту пинка под зад. А Дэниел полагает…
— Прекрати! — Элинор всплеснула руками. — Не хочешь ли ты сказать, Йен Маккензи, что вы заключили пари — выйду ли я замуж за Харта или нет?
— Простите, ваша милость, — вмешался Карри. — Вы не должны были об этом узнать. — Он с упреком взглянул на Йена.
Элинор же, сжав в кулаки, осведомилась:
— А Харт тоже в этом участвует?
— Его светлость отказался, — ответил Карри. — Так мне, во всяком случае, сказали. Сам я не присутствовал при первичном заключении пари и присоединился позже, когда слуги тоже стали делать ставки. Но я слышал, что его светлость как-то обмолвился о возможности женитьбы, — добавил слуга.
Элинор вскинула подбородок; ее сердце гулко колотилось.
— Полная чушь! То, что было когда-то между мной и Хартом, давно уже в прошлом, все у нас закончилось.
Карри казался смущенным, но явно не сожалел, что сделал ставку. Пожав плечами, он пробормотал:
— Как скажете, ваша милость.
Элинор направилась к двери. Уже у порога сказала:
— Пожалуйста, дай мне знать, когда закончишь, Йен. И мы поговорим.
Йен вернулся к своему письму. Слышал ли он ее? Элинор не знала наверняка.
Карри же отвесил ей поклон и заверил:
— Я все ему скажу, ваша милость. Предоставьте это мне.
— Спасибо, Карри. Я позабочусь о том, чтобы ты выиграл пари.
Вскинув подбородок, Элинор вышла из комнаты и хлопнула за собой дверь.
«Чтоб тебя разорвало, Харт Маккензи, — думала Элинор, шагая по Стрэнду, а приставленная к ней горничная семенила следом. — Какая наглость!.. Как ты посмел заключить пари, что женишься на мне?!» Насколько Элинор поняла из объяснения Карри, Харт отказался участвовать в этом пари, но она все равно считала его виновником произошедшего.
Элинор остановилась и посмотрела на витрину ближайшего магазина, стараясь перевести дух. К ужасу горничной, она спрыгнула с ландо возле Сент-Мартинс-лейн, надеясь, что быстрая ходьба поможет ей успокоиться, но надежды эти не оправдались.
Пока она рассматривала выставленные в витрине часы, ей вспомнились слова Карри: «Его светлость как-то обмолвился о возможности женитьбы».
Братья Маккензи когда-то ничуть не сомневались, что она выйдет замуж за Харта, и ужасно радовались, когда она согласилась с ним обручиться. А потом все очень переживали, узнав, что они с Хартом расстались. Правда, Кам и Мак сказали ей тогда, что вполне ее понимают, потому что Харт — заносчивый грубиян и идиот, а она, Элинор, — сущий ангел, ибо терпела его так долго.
17 
