42 
— Мы отвезем тебя к Кейт, и делу конец, — пробурчал мужчина, словно других слов и не знал.
— А кто эта Кейт?
— Когда приедем, сама увидишь. Только сиди смирно и не трепыхайся.
Онора судорожно думала, что же ей предпринять. С этими двумя разговаривать было бесполезно — умом они явно не отличались, это она понимала.
Возможно, хоть Кейт сообразит, что Онора не может просто так взять и исчезнуть из Тайнмаут-Хауса, ее непременно хватятся.
Теперь они ехали по оживленным улицам, освещенным яркими фонарями, где прогуливалось довольно много людей. Пока Онора размышляла, стоит ли ей еще раз попробовать воззвать к жалости мужчин, которые фактически захватили ее в плен, экипаж остановился.
Выглянув в окошко, она увидела какой-то высокий дом, перед которым стояло два фонаря. К входной двери вели щербатые ступеньки, и над ней висел еще один фонарь.
Мужчины вышли из кареты, один из них расплатился с кебменом, и, ни на шаг не отпуская Онору от себя — видимо, боясь, что она сбежит, — они поднялись по ступенькам.
Входная дверь была приоткрыта. Они распахнули ее и вошли.
Дом оказался больше, чем Онора ожидала. Они очутились в просторном холле со множеством дверей. На второй этаж вела лестница, прислонившись к перилам которой, стояли две девушки. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять — они такие же накрашенные, как и Молли.
— Что тебе здесь понадобилось, Джим? — спросила одна.
— Нам нужна Кейт. Приведи-ка ее. Какая комната свободна?
— Первая слева, — ответила девушка.
Войдя в комнату, Онора с удивлением обнаружила, что это спальня, хотя такой странной спальни ей еще ни разу в жизни не доводилось видеть.
Стены ее были выкрашены ярко-розовой краской. Повсюду висели большие зеркала — и перед глазами изумленной Оноры замелькало собственное отражение.
Кровать украшал розовый, в тон стенам, полог, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять — сшит он из очень дешевого материала. Полог висел на крючке, прикрытом огромным атласным бантом.
Онора стояла, озираясь по сторонам, мужчины же нетерпеливо дожидались своей Кейт. Наконец из коридора донесся женский голос, явно приказывающий кому-то что-то сделать, и через секунду в спальню вошла женщина.
При виде ее Онора разинула рот от удивления. И немудрено. Эта особа средних лет, мощного телосложения, с ярко накрашенным лицом, как у Молли и девушек, которых Онора видела в холле у лестницы, могла поразить чье угодно воображение.
На ней было ярко-красное вечернее платье, лиф которого украшал огромный искусственный бриллиант, а юбка, вся в бесчисленных оборочках, оказалась сплошь покрыта букетиками дешевеньких розочек.
На шее у дамы красовалось ожерелье из искусственных бриллиантов. Серьги были такими длинными, что почти касались толстых плеч.
Завитые волосы, выкрашенные хной, были уложены в чересчур замысловатую прическу, которую женщина, обладавшая хоть маломальским вкусом, никогда бы себе не позволила.
— Ну какого черта вам от меня понадобилось? — громогласно воскликнула она, и голос ее эхом пронесся по комнате.
— Вот! Эта девчонка не давала Молли работать. Притащилась на ее территорию и начала к ней приставать. Вот мы и подумали, что лучше уж привести ее к тебе. Она вроде ничего, симпатичная.
Кейт окинула Онору с ног до головы таким взглядом, что той стало не по себе.
— Позвольте… я вам все… объясню, — запинаясь, проговорила она.
— Кто ты такая? Как тебя зовут? — прервала ее Кейт.
— Герцогиня Тайнмаут.
Кейт, стремительно вскинув руку, со всей силы ударила Онору по щеке.
— С самого начала врешь! — завопила она. — Мне нужна правда!
У Оноры перехватило дыхание, и она инстинктивно приложила руку к щеке. Боли она не чувствовала, однако все ее естество восставало против того, что ее посмела ударить какая-то простолюдинка.
Плащ распахнулся, и взору Кейт и мужчин предстало изящное платье, стоившее целое состояние, и жемчужное ожерелье изумительной работы — свадебный подарок герцога.
Секунду все молчали. Первой обрела голос Кейт.
— Говори, кто ты такая! Только не вздумай врать!
— Но это правда, — проговорила Онора дрожащим голосом. — Я… вышла замуж… сегодня утром.
— А вечером пошла бродить по Парк-лейн? Думаешь, я этому поверю?
Внезапно вмешался тот, кого звали Джим.
42 
