44 
«Простите меня за то, что я поступила так глупо. Меня схватили двое мужчин и привезли сюда. Они говорят, что, если вы заплатите им пятьсот фунтов стерлингов за беспокойство, которое я им причинила, они меня отпустят.
Пожалуйста, приезжайте как можно быстрее.
И простите меня, если можете.
Онора».
Не успела она поставить под письмом свою подпись, как Кейт выхватила его у нее из рук и начала медленно читать.
— Ну даже если у этого герцога каменное сердце, он клюнет на это послание! — расхохоталась она.
Кейт отдала письмо Оноре и приказала:
— Пиши адрес и кому.
Поскольку конверта ей не предложили, Онора свернула листок вчетверо и написала:
«Его сиятельству герцогу Тайнмауту,
Тайнмаут-Хаус,
Парк-лейн».
Она вручила письмо Кейт, которая направилась к двери, на ходу что-то шепотом обсуждая с мужчинами.
Но не успела за ней закрыться дверь, как Кейт, спохватившись, вернулась обратно и прихватила поднос с письменными принадлежностями. Онора догадалась, что она тоже собралась писать герцогу, а вот о чем, было бы интересно узнать.
Опершись лбом о скрещенные руки, она с печалью представляла себе, как герцог рассердится, когда получит ее письмо.
Дверь отворилась, и в спальню заглянула одна из девушек, которую Онора видела у лестницы. На ней была прозрачная ночная сорочка, поверх которой девушка накинула шаль довольно сомнительной чистоты.
— Так ты и в самом деле герцогиня? — спросила она. — Герцогов-то я повидала, а вот герцогинь еще не доводилось. А какая ты молоденькая!
— Да я ею и стала-то только сегодня утром, — улыбнулась Онора.
— Вот если бы я была герцогиней, — продолжала девушка, — уж я бы не стала разгуливать по ночам да связываться с такой особой, как Молли! Если ее разозлить, она такого может наговорить, только держись!
— Не понимаю, почему она так рассердилась на меня, — проговорила Онора.
— Сейчас я тебе расскажу… — начала девушка.
Но в этот момент из холла донесся какой-то шум, потом чей-то громкий голос, и девушка, вздрогнув, проговорила:
— Это лорд Рокстон! Так я и думала, что он сегодня придет.
Не сказав больше ни слова, она захлопнула дверь. Онора с недоумением посмотрела ей вслед.
Снова послышались голоса. Кто-то прошел мимо ее двери. Онора вдруг испугалась, что лорд Рокстон, кем бы он ни был, зайдет в эту комнату и обнаружит ее здесь. Она была абсолютно уверена, что герцогу меньше всего хотелось бы, чтобы его друзья или вообще кто бы то ни было узнали, что она ночью сбежала из дома и связалась с людьми, которые требуют за нее выкуп.
Через некоторое время голоса стихли, и в холле снова наступила тишина.
«И как меня угораздило попасть в эту историю?» — в очередной раз задала себе вопрос Онора и опять не нашла на него ответа.
Наконец, когда ей уже стало казаться, что она сидит тут всю жизнь, дверь спальни отворилась.
Глава 6
Когда Онора вышла из гостиной, герцог еще раз налил себе коньяку. Он потягивал его, ощущая, как постепенно улетучиваются недовольство и раздражение, которые не покидали его весь день.
Ужин с новоиспеченной женой, от которого он не ждал ничего хорошего, вопреки ожиданию оказался вовсе не скучным, да и сама она была, несомненно, хороша собой.
Сначала он этого как-то не заметил, однако все вокруг только и делали, что превозносили красоту Оноры до небес, и герцог, подавив досаду, вызванную предстоящей женитьбой, волей-неволей вынужден был с ними согласиться.
Теперь он пришел к выводу — независимо от того, хотел он жениться или нет, — Онора как раз такая жена, какая ему нужна. Красива, женственна, изящна и к тому же, как он только что обнаружил, умна.
И все равно мысль о том, что он теперь женатый человек, приводила герцога в негодование. Это чувство посетило его еще утром, когда он ехал в церковь со своим шафером и с неприязнью думал о предстоящей свадебной церемонии.
Ночью его мучила бессонница. Когда забрезжил рассвет, он подошел к окну — деревья в парке были еще окутаны ночным туманом, а на небе исчезали последние звезды, уступая место первым солнечным лучам.
Внезапно у герцога — как и у Оноры — возникло непреодолимое желание убежать, скрыться, оставив свадьбу без жениха.
Но разве убежишь… Какие бы чувства герцог ни испытывал, он обязан вести себя, как джентльмен, в соответствии со своим высоким положением при дворе. Но как настоящий мужчина он презирал себя за эту авантюру с женитьбой и за то, что не попытался отстоять свою независимость.
44 
