20 
Теперь у меня великолепный гардероб, столько прекрасных туалетов, и предстоящий уик-энд меня нисколько не беспокоит — во всяком случае, что касается моей наружности, но относительно самого общества я не вполне уверена, а в Питере не уверена совсем.
Мы уже четыре раза встречались с Питером. Он приглашал меня то позавтракать, то поужинать в разные места. Вчера вечером все вышло несколько странно; когда мы выходили после танцев в каком-то клубе, Питер обнял меня за талию.
— Мы будем счастливы вместе, — сказал он, — правда, Линда?
— О, вы так чудесно развлекаете меня, — ответила я искренне. — Вы очень добры ко мне.
— Можно мне сегодня зайти взглянуть на вашу квартиру? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой.
— Она еще не готова, там не на что смотреть. Сначала я хочу все как следует устроить.
— Проблема в деньгах? — спросил он.
— Конечно, я не могу позволить себе купить все сразу, — сказала я.
Питер вынул бумажник и протянул мне пять десятифунтовых банкнотов.
— Я не могу взять эти деньги, Питер, — запротестовала я. — Вы уже подарили мне чудесные туалеты для уик-энда.
— Для чего же еще деньги, как не для того, чтоб тратить их на такое прелестное создание, как вы, Линда? — сказал он небрежно.
— Нет, нет…
Я взяла из его руки деньги и положила их ему в карман.
Потом он попытался поцеловать меня, и я поняла, что, если позволю ему это, он снова предложит мне деньги и будет вправе рассчитывать, что я возьму их.
Я ухитрилась повернуть голову, и поцелуй пришелся в щеку. Он не настаивал, чего я так боялась, только сказал:
— Что вы за очаровательный бесенок, Линда! — И поцеловал меня в плечо, с которого съехала накидка.
У Клеоны еще горел свет, поэтому, проходя мимо ее двери, я постучала. Она пригласила меня войти. Я застала ее в халате у электрического камина.
У нее прелестная квартира: две комнаты, ванная и крошечная кухня. Вся обстановка в темно-синих тонах, и стены выкрашены под сосновые панели. Смотрится очень богато. Но у Клеоны вообще все выглядит очень дорогим, а какие у нее чудесные драгоценности!
— Хорошо провела время? — спросила она.
— Прекрасно, — ответила я. — И что ты думаешь, Питер предложил мне пятьдесят фунтов на мебель.
Клеона подняла брови.
— Неплохо для начала, — сказала она.
— Я не взяла. Мне кажется, это было бы нехорошо.
— Детка! — воскликнула Клеона. — Питера не грех и охмурить. Ни один другой мужчина в Лондоне не разбил столько доверчивых сердец… Ты влюблена в него?
— Разумеется, нет. Он мне в отцы годится.
Клеона посмотрела на меня с каким-то непонятным выражением в глазах — добродушным и в то же время презрительным.
— Ты едешь завтра к нему на уик-энд? — спросила она.
— Да.
Она немного помолчала и потом сказала медленно, как бы взвешивая свои слова:
— На что ты все-таки рассчитываешь, Линда?
Я не поняла, что она имеет в виду.
— Так я и думала. Похоже, у тебя вообще нет никаких планов… Послушайся моего совета, продолжай разыгрывать невинность, насколько это возможно, запри завтра ночью свою дверь, а утром, когда он, конечно, начнет расспрашивать и даже возмущаться, в споры не вступай.
— Ты хочешь сказать… ты думаешь, что он… — начала было я.
И тут поняла, какая я дура. Конечно, Питер делал мне подарки в расчете на то, что я стану его любовницей, как только ему удастся залучить меня в его загородный дом.
— Я не поеду! — заявила я.
— И напрасно, я бы поехала. — Клеона потянулась за очередной сигаретой.
— Зачем?
— Рано или поздно тебе придется столкнуться с этой ситуацией, независимо от того, останешься ли ты в Лондоне или поедешь в «Уайтфрайерс-парк».
— Может быть, мне отослать вещи обратно? — спросила я. Вся эта история была мне очень неприятна.
— Стоит ли? — возразила Клеона. — В конце концов, если ему хочется оказаться в дураках, — его дело. Он столько раз играл в эти игры, что должен знать правила. Если ты только не потеряешь голову и не влюбишься в него, это будет лучшим уроком.
— Почему ты так не любишь Питера? — спросила я, пораженная горечью в ее голосе.
— А ты хотела бы знать? — спросила она почти с ожесточением.
— Если не имеешь ничего против того, чтобы рассказать мне, — ответила я осторожно.
Странно было видеть Клеону, всегда спокойную и невозмутимую, в таком возбуждении. Она нервно стряхнула пепел в камин. На синем ковре остался некрасивый серый след, но Клеона не обратила внимания.
20 
