23 
Он произнес это непринужденным тоном, даже, пожалуй, слишком непринужденным, чтобы быть естественным.
— Но Питер, — сказала я, — я сегодня слишком устала, мне не кажется, что это такая уж хорошая идея.
Выражение его лица изменилось.
— Линда… — начал было он.
Но тут к нему через комнату обратилась маленькая мексиканка:
— Питер, пожалуйста, коктейль, и покрепче!
Я отвернулась и вступила в разговор с министром, который начал объяснять мне что-то о проблемах с Индией.
Боюсь, что я слушала не очень внимательно, но мне, наверно, удалось сделать соответствующий вид, потому что он сказал:
— Как приятно, когда молодая и прекрасная особа вроде вас, мисс Снелл, интересуется политикой. Вы должны как-нибудь позавтракать со мной в палате.
К счастью, он оказался рядом со мной за ужином, и я заставила его разговориться, к величайшей ярости мексиканки и к удовольствию всех остальных, кто начал поддразнивать Питера.
После ужина мы играли в какие-то дурацкие салонные игры, не доставившие никому удовольствия, потому что гвардейцы притворялись, что всех обманывают, а девица, пытающаяся соблазнить Питера, действительно сжульничала, когда думала, что никто ее не видит.
Когда пробило одиннадцать, я встала и, прежде чем кто-нибудь успел меня остановить, сказала, что ужасно устала и иду спать. Питер тут же вскочил.
— Я вас провожу, — сказал он, открывая дверь в холл.
Там был только один лакей, подкладывающий дрова в камин. Я быстро протянула Питеру руку.
— Спокойной ночи. Пожалуйста, не беспокойтесь, я знаю дорогу, — сказала я и ускользнула, прежде чем он успел возразить.
Наверху я разделась, предварительно заперев дверь спальни и дверь из ванной в коридор. Затем я улеглась в большую кровать с пологом и долго лежала, дрожа и прислушиваясь.
Пламя камина отражалось на потолке, и в его свете я видела очертания старинной орехового дерева мебели и ваз с цветами, стоявших повсюду в комнате.
Неожиданно мне представился весь комизм ситуации: я, Линда Снелл, незаконная дочь акробатки, дрожу от страха, как бы ко мне не зашел влюбленный граф!
При мысли об этом я не могла не улыбнуться.
Разве не странно, что я лежу в этой огромной старинной постели, а не в какой-то гардеробной корзинке в тесной комнате на захудалой улице какого-нибудь заштатного городишки, а в платяном шкафу у меня масса туалетов от Канталупа!
И все они мои, мои собственные! А я-то носила мамины обноски и всякое тряпье, никому больше негодное!
Эта мысль так развлекла меня, что я перестала прислушиваться, и, когда застучала дверная ручка, подскочила в постели.
Минуту спустя послышался легкий стук в дверь и затем голос Питера:
— Линда!
Я лежала неподвижно, едва осмеливаясь дышать. Он снова постучал, но я не реагировала.
Потом я услышала его шаги по коридору, и дверь его спальни захлопнулась…
Вчера ночью я посмеялась над ситуацией, но сегодня утром, когда солнечные лучи заливали комнату, горничная готовила мне ванну, а я сидела на постели с подносом на коленях, на котором мне подали прекрасный завтрак, меня невольно одолевало беспокойство при мысли, как я увижусь с Питером.
Было бы ужасно, если бы он не позволил мне остаться до конца. После того, как он обошелся с Верой и Клеоной, я уверена, что он вполне способен меня выставить.
Это, конечно, чудовищная, просто неприличная жадность, но я съела весь завтрак до последнего кусочка, включая персики со сливками!
Что бы теперь ни случилось, у меня по крайней мере останутся в памяти все эти чудные вкусности, а главное, туалеты, которые Питер мне подарил, и не так уж важно, разозлится он или нет.
Сейчас я встану, приму ванну, надену самое элегантное платье… вот тут мы и увидим!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Забавно, что Бесси была права, и, хотя она никогда и не следовала наставлениям, которые давала другим, в мужчинах она не ошибалась. Во всяком случае, что касается Питера.
Проснувшись утром после уик-энда, я лежала несколько минут, глядя на голубые стены моей квартирки (мне претит называть ее комнатой, это так вульгарно звучит!).
И вдруг я поняла, что меня разбудило: стук в дверь.
Я проворно вскочила и, накинув халат, открыла дверь. Там стоял посыльный с длинным плоским пакетом.
— Распишитесь, пожалуйста! — сказал он.
Когда я как следует посмотрела на открытую им передо мной книгу, я убедилась, что это был не обычный посыльный, а из магазина Картье.
23 
