очень нудно 
262 
Они еще раз поцеловались, и Джеймс было мягко потянул Гвинейру на сено, но тут их прервала Хелен:
— Я не хотела тревожить вас, но сюда только что приходили полицейские. Я чуть не умерла со страху, однако они только задавали вопросы и не пытались устроить обыск фермы. Теперь, по всей видимости, все снова бросятся на поиски Джеймса. Мистер МакКензи, «овечьи бароны» уже знают о вашем побеге и даже успели послать на помощь своих людей. Боже, неужели вы не могли подождать еще пару недель? В разгар стрижки овец никто не стал бы устраивать погоню, но сейчас полным-полно работников, которым уже несколько месяцев нечем заняться. Они жаждут приключений! В любом случае вам следует остаться здесь до наступления темноты, а затем как можно быстрее уйти. И лучше всего... обратно в тюрьму. Сдаться самостоятельно было бы самым удачным вариантом, но вы, Джеймс, и без меня все понимаете. А ты, Гвин, как можно скорее скачи домой, чтобы никто ни о чем не догадался. Я не шучу, мистер МакКензи. Мужчины, которые только что были здесь, предъявили мне ордер, они даже имели право застрелить вас!
Целуя Джеймса на прощание, Гвинейра дрожала от страха. В очередной раз ей приходится переживать из-за него. А ведь они только-только снова оказались вместе.
Конечно, она тоже посоветовала ему возвращаться в Литтелтон, но Джеймс лишь отмахнулся. Сначала он хотел поехать в Отаго, чтобы забрать Пятницу, что, по словам Хелен, было «сущим безумием», а затем на золотые прииски.
— Ты не дашь ему что-нибудь перекусить в дорогу? — жалобно спросила подругу Гвинейра, когда они провожали беглого преступника. — И спасибо тебе, Хелен. Я знаю, на какой риск ты пошла ради меня.
Хелен махнула рукой.
— Если у наших детей все прошло так, как они задумали, то Джеймс стал тестем Рубена... Или ты все еще предпочитаешь врать, что Флёретта не от него?
Гвин улыбнулась.
— Тебе лучше знать, Хелен! Ты ведь сама послала меня тогда к Матахоруа, и мы с тобой слышали, что посоветовала знахарка. Как, хорошего я себе мужчину нашла?
Джеймса МакКензи схватили этой же ночью, при этом ему одновременно повезло и не повезло. Он попался прямо в руки поисковой группе с Киворд-Стейшн под предводительством его старых друзей Энди Мак-Арана и Покера Ливингстона. Если бы они были одни, то отпустили бы Джеймса, но с ними вместе оказались два новых работника, поэтому Энди и Покер не захотели рисковать. Во всяком случае никто даже не пытался стрелять в Джеймса. Однако осторожный МакАран сказал МакКензи то же самое, что до этого говорили ему Гвин и Хелен.
— Если тебя обнаружит кто-то из людей Бизли или Баррингтона, то они пристрелят тебя как собаку! Не говоря уже о Сайдблоссоме! Уорден, между нами говоря, тот еще мошенник. Он в какой-то степени понимает тебя. Но Баррингтон глубоко разочарован, в конце концов, ты ведь дал ему честное слово, что не будешь убегать.
— Но только по пути в Литтелтон! — пытался защищаться Джеймс. — Речь ведь не шла о пяти годах тюремного заключения!
Энди пожал плечами.
— Как бы там ни было, он очень зол. Ну а Бизли до ужаса боится, что ты снова начнешь красть скот. Двое породистых жеребцов, которых он привез из Англии, стоят целое состояние. Старик не простит тебе кражу, поэтому лучше возвращайся в тюрьму.
Когда МакКензи вернулся в Литтелтон, офицер полиции, казалось, абсолютно не злился.
— Это моя вина, — пробурчал он. — В следующий раз я вас попросту застрелю, МакКензи! Это уж я вам обещаю!
МакКензи храбро провел за решеткой следующие три недели, но затем не выдержал и снова сбежал. На этот раз вполне определенные обстоятельства привели офицера полиции в Киворд-Стейшн.
Гвинейра как раз заканчивала осматривать маток и ягнят перед тем, как выгнать их на пастбище. Внезапно она увидела, что во двор заехал Лоренс Хенсон, начальник полицейского участка в Кентербери. Хенсон медленно двигался вперед, что было связано с тем, что он вел на поводке что-то маленькое и черное. Как оказалось, это была собачка, которая яростно упиралась; полицейскому приходилось останавливаться каждые несколько метров, так как он боялся задушить животное. В конце концов собака упала на землю на все четыре лапы.
Гвин наморщила лоб. Неужели один из ее дворовых псов вырвался на волю? Вообще-то, такого до сих пор никогда не происходило. А если бы что-то подобное и случилось, то этим уж точно не стал бы заниматься начальник полиции. Она быстро попрощалась с двумя маорийскими пастухами и отправила их в горы со стадом.
262 
