очень нудно 
36 
Кларенс напряженно ждал ответа, должного определить его судьбу. Наконец девушка промолвила:
— Почему вы хотите мне помочь?
И тут у него вырвалось:
— Я люблю вас! Но вам не стоит меня опасаться! Клянусь, я ничего от вас не потребую, даже не попрошу!
Неожиданное признание не вызвало у нее ни испуга, ни смущения, ни трепета. Эвиан лишь подумала о том, что Иверс лишил ее того, что свойственно каждой девушке: любовных грез.
— Но я его жена.
— Вы считаете узы этого брака священными?
— Нет. И никогда не считала.
— Тогда что вам мешает?
Казалось, каждая клеточка его тела замерла в ожидании ее ответа, а она вдруг сказала:
— Хорошо, я согласна.
Кларенс облизнул пересохшие губы.
— Тогда я начну готовиться.
— А как же ваш напарник? — вспомнила Эвиан.
— Он или уйдет с нами, или останется здесь. Я не знаю, что он решит, но в любом случае Арни — очень хороший друг. Он всегда меня понимал, поймет и на этот раз.
Кларенс взял руки Эвиан в свои. Она слегка напряглась, но не стала противиться. Его ладони были мозолистыми и теплыми. От него пахло сеном, дымом и еще чем-то, неуловимым, но волнующим. И Эвиан вновь с горечью подумала, что своими грязными прикосновениями Иверс лишил ее способности чувствовать привлекательность мужской силы, а, возможно, — даже способности любить.
За ужином Эвиан размышляла о предстоящем побеге и потому была рассеянна. Надин, казалось, тоже витала где-то в облаках. И только Джозеф Иверс был внимателен и трезв.
— Мне кажется, Энни разучилась готовить, — сказал он, кладя кусок мясного пирога обратно на блюдо. — Может, нам стоит поменять кухарку?
— Пирог пекла я, — сказала Надин, и Эвиан уловила в ее тоне испуг.
Джозеф криво усмехнулся.
— Думаешь о свадьбе? Да, после тебе не придется готовить, но до весны еще далеко.
На самом деле девушка не досмотрела пирог, потому что думала не о стряпне, а об Арни.
— Я могу идти? — осторожно спросила Надин.
— А кто уберет со стола?
«Пусть твоя жена убирает!» — хотелось выкрикнуть ей, но, разумеется, она этого не сделала.
— Я уберу. Позднее, когда вы закончите ужинать.
— Сиди! — приказал Иверс. И, налив себе виски, промолвил: — Я сказал, что до весны далеко, но я знаю, что бальные платья шьются долго. Советую уже сейчас подумать о фасоне. Хватит сидеть в горах; весной я намерен появиться и обосноваться в обществе. Куплю дом в городе. Мы сможем там жить несколько месяцев в году. А на ранчо, если понадобится, найму управляющего.
Поскольку ни одна из девушек никак не среагировала на его слова, Джозеф взорвался:
— Я имею дело с двумя куклами, которым ничего не надо! Даже шлюхи из дешевого борделя живее и сообразительнее вас!
— Я могу идти? — повторила Надин, и на сей раз в ее тихом голосе звучала настойчивость.
Иверс махнул рукой в ее сторону.
— Убирайся! А ты иди в спальню, — приказал он Эвиан.
Встав из-за стола, она с тоской посмотрела вслед уходящей Надин. У той было хотя бы временное убежище — своя комната, где никто не побеспокоит ее до утра.
Эвиан обреченно проследовала в спальню, которую была вынуждена делить с ненавистным мужем. В последнее время ей все чаще начинало казаться, что он тоже ее ненавидит, ибо она не принесла ему ничего, кроме разочарования.
Иногда Иверс изображал видимость нежности и тогда обычно велел Эвиан снять с себя всю одежду. Но если бывал зол, то просто задирал подол ее ночной сорочки. Тогда все происходило грубее, но и быстрее.
Вынув шпильки из волос, она посмотрела на стоявшую на комоде кружку. В отваре, приготовленном из данных индианкой трав, таилось ее спасение. Эвиан была готова выпить любую отраву, лишь бы не рожать наследников для «Райской страны», лишь бы ее дети не унаследовали кровь этого жестокого человека.
Но сегодня ей не повезло. Заметив направление ее взгляда, Джозеф схватил кружку и швырнул ее об пол. Темная, остро пахнувшая жидкость растеклась под ногами, но это было еще не все. Взяв мешочек с травами, Иверс сунул его в печь.
— Хватит пить эту дрянь! Индианка выжила из ума. Больше ты к ней не пойдешь.
Эвиан похолодела. В первые месяцы замужества Божья воля уберегла ее от беременности, но сейчас это вполне могло случиться.
После того, как резко навалившись на ее, муж получил свое, молодая женщина долго лежала, не шевелясь, и думала. Она поняла, что убежит с Кларенсом. Убежит, даже если это будет стоить ей жизни.
36 
