48 
Ему хотелось потрогать эти чудесные колышущиеся груди. Хотелось потискать их, сдавить, покрыть поцелуями.
Гиб застонал.
– Господи! Я сделала тебе больно? – Хлоя отшатнулась, с ужасом глядя на него.
Гиб, умирающий от страсти, не смог даже ответить. Лишь судорожно сглотнул.
Видя, что он молчит, Хлоя разволновалась еще сильнее.
– Прости, Гиб. – Она снова занялась одеялом. – Конечно, тебе неудобно. Давно уже надо было переодеться в пижаму. Дай, я помогу. – Она потянулась к пуговицам на его рубашке.
– Нет! – крикнул он.
– Но…
Гиб замахал руками, отгоняя ее, чувствуя себя полным идиотом.
– Нет, ради бога! Разве ты английского языка не понимаешь?
Хлоя отшатнулась, но уходить явно не собиралась.
– Ты же не можешь спать в одежде, – возразила она, очень похожая в этот момент на строгую маму упрямого пятилетнего малыша.
Гиб раздраженно заерзал в кровати.
– Я и не собираюсь.
– Тогда скажи мне, где твоя пижама, и я принесу.
– У меня нет пижамы, – прошипел он сквозь зубы.
– Что? – Казалось, она не верит собственным ушам.
– Ну нет у меня этой долбанной пижамы, – заорал Гиб. – Я голый сплю!
– Ой, – пискнула Хлоя, густо покраснев, и окинула его взглядом с головы до ног. – Ой, – повторила она, несколько раз моргнув. – Понятно. Ну, гм, тогда я забираю этот поднос и ухожу. – Она повернулась к двери. – Если тебе что-нибудь понадобится, гм, позови.
И она исчезла за дверью.
Гиб с тяжелым вздохом откинулся на подушки. И как же он должен себя чувствовать после этого?
Джина сказала бы, что нет худа без добра.
По крайней мере, хоть что-то отвлекает его от боли в ноге.
Девятая глава
Дело не только в попытках представить себе голого Гибсона, хотя, видит бог, эта мысль оказалась слишком привязчивой. Она преследовала Хлою на протяжении нескольких недель. Иногда Хлоя ночами не спала, раздумывая об этом… раздумывая о нем. И, конечно, ей сразу надо было сообразить, что в этой навязчивой идее есть что-то ненормальное.
Но она не сообразила, потому что думала совсем о другом.
Хлое казалось, что пройдет немного времени, и все ее сомнения развеются сами собой. Она надеялась, что подобно сестре Кармеле благополучно преодолеет соблазны огромного мира и вернется к Дэйву спокойной и умиротворенной.
Она ошибалась.
Она уступила соблазну.
Хлоя поняла это, когда увидела Гибсона, вылезающего из самолета.
Его лицо было искажено от боли. Он осунулся и похудел. Его пальцы, сжимающие костыли, были совсем белыми. Казалось, он едва может стоять.
И в то же время он показался Хлое самым прекрасным мужчиной на свете. Ее охватила такая бурная радость, такой прилив желания, что она еле удержалась на ногах.
Нечто подобное Хлоя надеялась пережить, вернувшись домой, сойдя с трапа самолета и бросившись в объятия Дэйва. Теперь она с ослепляющей ясностью поняла, что этого никогда не случится.
Она никогда не испытывала… и не испытает… таких же сильных чувств по отношению к Дэйву. Она любила его на протяжении долгих лет. Но не так, как Гибсона Уокера. Теперь это бессмысленно отрицать.
Хлое хотелось подбежать к нему, обнять и признаться, что она скучала без него, что все эти дни жила под впечатлением от его фотографий, что не могла дождаться его возвращения.
Честно говоря, она уже собиралась помчаться ему навстречу, но ее остановило выражение испуга и отчаяния, промелькнувшее на его лице.
И это вернуло ее к реальности.
Хлоя должна относиться к нему сдержаннее, спокойнее, по-дружески. Быть невозмутимой и твердой. Ведь она всего лишь его помощница.
– Девочка Гибсона, – с болью в голосе прошептала Хлоя, свернувшись калачиком на кровати.
Только так он ее воспринимает. Только этого он от нее ждет.
Несмотря на всю свою любовь, она никогда не станет женщиной Гибсона, потому что он ее не любит.
* * *
На следующее утро Хлоя позвонила Дэйву.
Она не знала, что ему сказать. Ей хотелось подождать до возвращения домой и объясниться с ним с глазу на глаз, но больше откладывать она не могла.
Она и так ждала слишком долго.
Ничего не оставалось, кроме как высказать ему все и сразу.
– Я не могу это сделать, – буркнула Хлоя, когда Дэйв снял трубку.
– Что? – Естественно, Дэйв не ожидал, что она начнет названивать ему ни свет, ни заря. Но Хлоя хотела поговорить с ним до того, как он займется своими повседневными делами. К тому же большую часть ночи она провела без сна, нервничая и прислушиваясь к шорохам, доносящимся из спальни Гиба.
48 
