22 
Наш богемский бронзовщик до сих пор держался на удивление спокойно, и казалось, что-то его удручает. Он был, наверное, так же наивен, как и я, и верил в сенсационные исключения из правил нашего общества, а именно в серию бескорыстных добрых деяний.
– Представь себе, что ты заведующий таким приютом для бездомных, или ты бесплатно заботишься о брошенных детях. И вот ты получаешь это безумное пожертвование и страшно рад, потому что о тебе кто-то подумал, кто-то протянул тебе руку помощи, потому что в тебя кто-то верит, рассчитывает на тебя и поддерживает твое благое дело очень большими деньгами. А потом вдруг оказывается, что какой-то поганец из начальства – вроде этого Вальтнера, – что он, может, смухлевал на этом, снял с какого-то мутного счета какие-то грязные деньги и послал каким-то бедным, на которых ему на самом деле плевать, лишь бы его поганый концерн, который и так производит одно дерьмо, лишь бы он эту поганую газетку, прости, Гери, лишь бы он эту поганую газетку, в которой не печатается ничего, кроме дерьма…
– Ну, скоро ты разродишься, давай уже, вываливай, наконец! – нетерпеливо вставил Хорст.
– Следующий круг за мой счет, – успокоил нас Золтан, хозяин заведения, для которого мир в его пивной был превыше всего.
Я, естественно, хорошо понимал, что имел в виду Франтишек, но в голове у меня промелькнула совсем другая мысль: допустим, скандал был лишь сотрясанием воздуха и анонимный благодетель действительно существует; что он сейчас должен думать? Не придет ли он в ужас перед лицом таких самодовольных типов, как Вальтнер и его подельники, которые развлекаются тем, что паясничают, изображая из себя великих благодетелей? Смирится ли он с тем, что они за его спиной ведут медийные битвы и затевают судебные процессы о возмещении ущерба с миллионными исками? Допустим, реальный благодетель действительно был; потянется ли он еще раз к белому конверту? Мне стало страшно, что волшебство минуло раз и навсегда.
Глава 5
Четверку еще можно было спасти
14 октября в 12:30 по среднеевропейскому летнему времени я впервые в жизни добровольно и без сопровождения был у стоматолога, то есть нет – у стоматологини. Специально для этого случая я купил в магазине H&M бордовую вязаную куртку повышенной красивости, по выгодной цене в 49,90 евро. И сходил к парикмахеру, попросил срезать мне сзади весь избыток, так что теперь я выглядел уже не как безработный звукотехник хэви-метал, а как безработный преподаватель по классу фортепьяно. Кроме того, я запихнул в рот мятную жвачку, одну из тех, что Мануэль теперь регулярно кладет на стол, когда приходит ко мне на работу.
– Когда вы проходили контрольный осмотр в последний раз? – спросила меня секретарша в приемной.
– Честно говоря, еще никогда.
Она посмотрела на меня недоверчиво.
– Со времен моего детства я утратил контроль над своими зубами, – сказал я.
К сожалению, моя шутка не показалась ей забавной, и она отправила меня на рентген. После чего посадила потеть в комнате ожидания перед стопкой нетронутых стоматологических журналов с отталкивающими обложками, выдержанными в розовом цвете желез или слизистой оболочки.
Наконец я был допущен в логово Ребекки Линсбах, которая быстро прямо в дверях протянула мне руку. Ребекка была приблизительно так же очаровательна, как накануне ночью в моих снах, но она сделала вид, что не знает меня, и мне это было очень жаль. Может, она действительно не узнала меня, а может, ей не хватило Мануэля при мне или моих длинных волос на затылке.
– Пожалуйста, не смейтесь надо мной, если я признаюсь, что побаиваюсь вас, – сказал я.
Она улыбнулась. Женщины любят мужчин, которые не изображают из себя неизменно сильную личность, а в этом отношении у меня действительно было что предложить.
Затем она показала мне мои челюсти, уже висевшие на стене в виде постера, и поставила диагноз:
– Господин Плассек, увы, это катастрофа.
Быстро обнаружилось, что большинство зубов годилось только на выброс, а остальным требовались мосты.
– Лишь бы не разводные, – сказал я. Но шутка как-то не пришлась к месту.
– Вверху четвертый слева мы еще можем спасти.
Это было чем-то вроде хорошей новости того вечера, за которую я поблагодарил себя самым сердечным образом.
Я бы с удовольствием добавил еще несколько приватных слов, но Ребекка, к сожалению, форсировала события и быстро привела меня в горизонтальное положение.
22 
