23 
– Я предлагаю, давайте мы даже пробовать не будем без анестезии. Если вы все равно будете чувствовать боль, просто поднимите руку.
Я ее и без того уже поднял и на всякий случай так и держал.
Следующий час можно было выдержать только с закрытыми глазами, при этом ужас состоял не столько в том, что́ из меня вынимали и цеплялись ли за это нервы, пережившие наркоз. Гораздо хуже было воображать, что меня ожидает в следующие секунды: какие ужасы и кровопролитная резня. Однажды было по-настоящему больно, и я спонтанно вцепился в запястье Ребекки, это было, пожалуй, самое сильное мое проявление эмоций за последние десять или двадцать лет. Но она сделала вид, будто ничего не было. Судя по всему, для нее это было, к сожалению, рутиной, ее ничто уже не волновало, даже то, что по ее команде «Пожалуйста, прополощите как следует» я выплюнул литра три крови.
Но когда Ребекка управилась, она все же сказала чудесную фразу (по крайней мере, содержательно чудесную), которая даст мне продержаться всю осень.
– Господин Плассек, вы знаете, сегодня было лишь начало, впереди нас с вами ждет большой объем работы.
Мне хотелось ответить ей, что установление отношений всегда представляет собой большой объем работы. Но я ограничился несколько более сдержанным сигналом:
– И все-таки я рад, что преодолел себя и явился к вам.
Я бы на ее месте ответил: «Вы сделали хороший выбор». Но нет, она лишь лапидарно ответила:
– Дальше откладывать было уже нельзя.
Хотя по ее виду не скажешь, что любая ее мысль должна непременно начинаться и заканчиваться зубами. Пожимая ей руку на прощанье, я все-таки рискнул произнести еще пару личных слов.
– Как бы то ни было, я рад, что на будущей неделе снова приду к вам, – сказал я.
– Довольно будет того, что вы придете, а радоваться совсем не обязательно, – отпасовала она.
– Но можно я все-таки порадуюсь?
Она пожала плечами и смущенно улыбнулась.
– Можно? – настойчиво повторил я.
– Можно, – позволила она.
Мануэль давит на меня
По четвергам Мануэль являлся ко мне только в три часа, потому что перед этим у него была тренировка по баскетболу. Поначалу я не придавал особого значения этому хобби, поскольку баскетбол – не совсем мой спорт, притом что вообще никакой спорт моим никогда не был, кроме разве что настольного футбола, где используешь лишь два запястья, а попутно можешь сделать глоток-другой.
Но постепенно из его рассказов я понял, как важен для него был баскетбол и какая в нем зреет личность игрока. Кажется, в своей команде юниоров «Торпедо-15» он был кем-то вроде распасовщика, и вроде бы тренер предсказывал ему карьеру, сходную с карьерой его кумира Джеффри Линна Грина из «Бостон Селтикс», которого также называли Green Monster, что не было таким уж преувеличением при росте два метра, шесть сантиметров и при ста семи килограммах веса. Откуда я это знаю с такой точностью? Мануэль установил мне этого Зеленого монстра фоном рабочего стола на компьютере – со всеми его основными данными, и теперь я понятия не имею, как мне от этого монстра избавиться.
Когда Мануэль по четвергам приползал после тренировки, он был чаще всего весел и общителен. И с недавних пор у нас вошло в обычай устраивать час болтовни, во время которого я узнавал чуть ли не все о его товарищах по команде и противниках, о структуре игры, тактике, все больше овладевал правилами, так что мог уже все бросить и в рамках второй профессии наняться в команду «Торпедо-15», если они там заинтересованы в усилении их Лиги старых наркоманов.
В этот унылый четверг в редакции, ввергнутой в шоковое оцепенение из-за неразберихи с пожертвованиями, я уже предвкушал приход Мануэля с тренировочными новостями и разборкой баскетбольных эпизодов. Однако на сей раз он явился с опущенными плечами, а когда взглянул на меня, то не сдержался и начал громко всхлипывать. Какое-то время его ничем нельзя было успокоить.
– Эй, парень, что стряслось? У тебя что-нибудь болит? – спрашивал я.
– Нет.
– Кто-нибудь тебя обидел?
– Нет.
– Что тогда?
– Махи ушел.
– Кто такой Махи?
– Махмут, наш атакующий защитник.
Правильно, теперь я вспомнил. Мануэль был разыгрывающий защитник, который формирует ход игры, тогда как атакующий защитник специализируется на бросках с дальней дистанции. Мануэль уже неоднократно рассказывал об этом бедовом парне Махмуте. Если где-то на горизонте замаячит корзина, этот мальчишка гарантированно вбросит туда любой мяч, какой попадется ему в руки.
23 
