39 
– Тут вы сильно ошибаетесь. Я бы прибрал эти десять тысяч евро к рукам, но, к сожалению, все газеты раззвонили, для кого предназначены деньги, – ответил я.
Я должен был сказать что-то в этом роде, потому что слезы у меня на глазах уже нельзя было скрыть. Ненавижу трогательные сцены, если они затрагивают меня самого. Я становлюсь каким-то совсем беззащитным.
Не менее прекрасным сюрпризом было известие, что Паевы уже чуть ли не завтра могут вернуться в свою квартиру, потому что официально пошел отсчет нового рассмотрения их беженской ситуации. Это означало, что маленький Махи уже в ближайший четверг мог выйти на тренировку по баскетболу.
– В школу, впрочем, придется тоже ходить, – напомнил я ему, чтобы немного поубавить эйфорию.
В качестве маленькой благодарности за исполнение нашей миссии нас в конце концов заставили есть манты – блюдо, которое госпожа Паева приготовила, по ее словам, по чеченскому рецепту. То были, судя по вкусу, карманчики из теста, начиненные карманчиками из теста, которые, в свою очередь, тоже были начинены карманчиками из теста – по принципу матрешки. Теперь я понял, почему семья ни за что не хотела возвращаться на Кавказ. Кроме того, мой желудок был еще наполнен жирной картошкой фри. Но зато потом священник выставил свой самодельный грушевый шнапс.
Мануэлю не нужен отец
Вернувшись домой в мини-лофт, мы посвятили себя темам, которые еще не были закрыты. У меня, например, оставался час времени на то, чтобы психологически подготовиться к следующему жертвенному визиту – после денежного пожертвования мне предстояло пожертвовать зубом, что включало и кровавое жертвоприношение. Короче: Ребекка Линсбах ждала меня – по крайней мере, мне так представлялось, что она меня ждет не дождется.
Мануэлю совсем не хотелось корпеть над математикой сразу после блестящего доказательства того, какой волнующей может быть жизнь, и он принялся рассказывать мне о приключениях своего детства: как он с велосипедом на плечах переходил через широкую и, вероятно, кишащую крокодилами реку; как выжил в палаточном лагере, несмотря на холеру, чуму или как минимум воспаление легких; как в легендарном австралийском отпуске его чуть не убило насмерть его первой серфинговой доской под волнами километровой высоты; или как его чуть не удушил на охоте шершень-убийца – и еще много чего. Большинство историй начиналось словами: «Когда мы с мамой были там-то и там-то…» В какой-то момент я набрался храбрости и завел наконец разговор:
– А скажи-ка, Мануэль, твой отец… – Я смотрел в окно, чтобы не придавать вопросу слишком большой вес.
– Что мой отец? – спросил он.
– Что ты о нем знаешь?
– Ничего. А что?
– Мама тебе никогда не рассказывала?
– Нет. Она сказала, что рассказывать особо нечего. Но, мол, если я хочу, она мне, конечно, расскажет.
– И что? – спросил я.
– Я не захотел.
– А почему не захотел?
– Потому что мне не интересно.
– А, вон как, – сказал я.
– Он ведь тоже мной не интересуется, – объяснил он.
– Почему ты так уверен? – уточнил я.
– Если бы он мной интересовался, он бы объявился хотя бы раз, пришел бы, поздравил с днем рождения или что-нибудь подарил, или мы поехали бы вместе кататься на велосипедах, или на матч, или в кино, или еще что-нибудь, – поделился он.
У меня так и вертелось на языке то, что его отец, может, четырнадцать лет даже и не знал, что он его отец. Но это прозвучало бы тоже не очень лестно для сына. Кроме того, Мануэль мог бы что-то заподозрить, а этим я ни в коем случае не хотел рисковать, по крайней мере, пока.
– Может, он просто не осмелился дать о себе знать, – ответил я.
– С чего бы он не осмелился?
– С того, что, может, боится, что вдруг не понравится тебе.
– Как он может мне не понравиться, если я его совсем не знаю?
– Верно. – Мне и в самом деле пора было закругляться с дурацкими вопросами.
– Но тебе ведь его иногда не хватает? – только и спросил я напоследок.
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что тебе не может не хватать того, чего у тебя никогда не было, ведь ты даже не знаешь, что это такое, чего тебе не хватает.
– Верно.
Это было и впрямь разумно. Иногда у меня складывалось впечатление, что он умеет и знает куда больше, чем его отец.
– Да и маме он совсем не нужен, у нее достаточно других друзей, которые заботятся и обо мне.
Наверное, в этот момент он подумал – для примера – про меня.
39 
