очень нудно 
160 
— И что это тут у вас?
— Две швейные машинки.
— И для чего же вам швейные машинки? У вас здесь швейное дело?
— Нет, это подарок для женщин в миссии Квадере.
— Подарок. А что они заплатят за него?
— Ничего, — сказала Сильвия с улыбкой. Она видела, что швейные машинки тронули сердце чиновника, возможно, он видел, как его мать или сестра шьют вечерами. Но чувство долга взяло верх.
— Машинки будут отправлены в таможенное депо. И вам сообщат, сколько вы должны будете уплатить за них.
Два ящика были подняты и отставлены в сторону. Сильвия знала, что вряд ли еще когда-нибудь увидит их. Они «потеряются».
— Что тут? — Таможенник постучал по двум оставшимся ящикам, как будто это были двери.
— Книги. Для миссии.
Тут же на лице таможенника появилось выражение, которое Сильвия хорошо знала: голод. Он взял ломик, вскрыл крышку одного ящика — книги. Он взял в руки одну, перевернул несколько страниц неторопливо и вздохнул. Сунув книгу обратно, он тем же ломиком заколотил крышку обратно и в нерешительности замер.
— Пожалуйста — они очень нужны в миссии, эти книги.
Все висело на волоске.
— Хорошо, — сказал таможенник.
Сильвия обменяла две швейные машинки на книги, но она знала, что предпочли бы женщины в миссии.
Без проблем она прошла иммиграционный контроль, и вот ей уже улыбается сестра Молли, ее фигура четко очерчена в кристально-прозрачном воздухе — верный признак того, что недавно прошел дождь. Значит, наступил сезон дождей. Поздно, но все-таки наступил. Однако возникает новый вопрос: надолго ли? В последние три-четыре года дожди прерывали долгую засуху, но тут же уходили дальше. В регионе была официально объявлена засуха, но сегодня этого не скажешь: повсюду лужи, и в небе плывут нежные белые облачка. Солнечный свет разбегался зайчиками от креста сестры Молли, отражался от ее загорелых ног. Здоровая — вот что хотелось сказать, глядя на нее. И здоровым был весь пейзаж, все в нем сильное и полное жизни, деревья и кусты свежевымыты, добродушная толпа усаживается по служебным лимузинам и — в случае с простыми смертными — по автобусам. Сильвия почувствовала себя дома. Ее поездка в Лондон не увенчалась успехом, если не считать ящиков с книгами. Но это уже в прошлом, пройдено и забыто. Лондон уже кажется ей нереальным. Реальность — вот она.
Заднее сиденье старой машины Молли просело под весом тяжелых ящиков. Монахиня тут же начала говорить, и главные ее новости были связаны со скандалами. Министров обвиняли во взяточничестве и воровстве. Она говорила с удовлетворением человека, чьи ожидания подтвердились.
— Да, отец Макгвайр сказал, что в миссии тоже какие-то проблемы. Вроде бы кого-то обвиняют в краже.
— Это чушь.
— Порой чушь бывает очень могущественна.
И Сильвия подумала, что взгляд этой монахини слишком уж многозначителен — что это, предупреждение? Что-то случилось. Стоит внимательнее прислушаться ко всему, что она говорит. Молли, хоть и всего лишь монахиня, на самом деле весьма умный человек. Она самостоятельно разработала схему, по которой из Америки и Европы в Цимлию приезжали на год или два белые преподаватели, и умудрилась получить поддержку черного правительства. Она убедила их, что местных учителей не хватает и (и это был решающий довод) что с помощью ее схемы можно сэкономить на зарплатах. Некоторые приезжие преподаватели отправлялись в отдаленные районы, и сестра Молли почти постоянно была в разъездах, навещая своих подопечных и помогая им. «Некоторые из них выросли в обеспеченных семьях и понятия не имеют, куда едут и на что соглашаются, и потом, оказавшись в школе вроде той, что в Квадере, падают духом». Срывы, приступы депрессии, всевозможные коллапсы — со всем этим деловито и компетентно справлялась молодая женщина, утешала и поддерживала, и нередко отпрыски знатных семейств из Филадельфии или Лос-Анджелеса глотали слезы, укачиваемые на груди, в объятиях этой Молли, которая начала свой жизненный путь в бедном доме в Галуэе.
— И я слышала, что в школе опять неприятность: директор скрылся, прихватив деньги, так что отец Макгвайр снова трудится за двоих. И знаете, что удивительно? Все эти беглые директора и ловкие воры, они что, думают, весь остальной мир их не видит? Что только творится в их бедных головах, а?
Но получить ответ на свой вопрос Молли не хотела, она хотела говорить и чтобы Сильвия слушала. Вскоре она вернулась к истинному центру своих интересов, то есть папе римскому и его недостаткам, потому что помимо принадлежности к мужскому полу он еще и «вкладывал идеи» в головы священников, работающих в разных частях света. Услышать данную последовательность слов, в данном контексте (так как белые без конца переживали, что миссии «вкладывают идеи» в головы чернокожего населения) было странно и забавно. Да, наша жизнь богата на самые удивительные совпадения, и Колин использовал их в качестве топлива для своих книг. Незадолго до поездки в Лондон Сильвия слышала от Эдны Пайн, что недееспособность негров вызвана как раз тем, что в их головы заронили идеи, преждевременные на их этапе эволюционного развития.
160 
