очень нудно 
29 
Я к тому, что если долго замужем, то изворотливость приобретаешь несказанную. Все время нужно как-то объяснять, почему совершенно необходимо и никак иначе нельзя: не ночевать сегодня дома, купить восьмое платье, дружить с этим высоким красивым мальчиком, не готовить завтраки, поехать в Питер одной, поменять мобильник, избежать секса, не встретиться со свекровью, не сделать того, о чем он просил раз пять (чисто из вредности).
Или когда долго нянчишь ребенка двух — пяти лет с плохим аппетитом, потом можно кого угодно убедить в чем угодно, хоть гербалайф купить, хоть Мисюкова в президенты, потому что как надо извратиться, чтобы в него котлету засунуть, так никакой коммивояжер не извращается. Просто сама себя вокруг столба трахнешь, пока съест.
А всё говорят бабы — дуры.
* * *
Она говорила: «Возвращаюсь из магазина с двумя сосисками и понимаю, что он держит меня за шлюху».
Я. При чем здесь сосиски?
Она. К завтраку.
К шлюхам приходят раз в месяц потрахаться и душевно поговорить, а потом, спокойно, к жене.
И вот стою я с этими двумя сосисками.
Я. Почему двумя?
Она. Денег больше не было. И думаю: а я-то, дура, со своей любовью лезу. Ему же НЕ НАДО. Понимаю, что попалась как дурочка, понимаю, глядя на сосиски.
Я. На две?
Она. Не зацикливайся на этом! их могло быть три! четыре! их вообще могло не быть!
Давно пора его бросить!
Такой был разговор, состоялся в марте. Они и теперь вместе, а я до сих пор не понимаю, при чем тут были две сосиски.
* * *
В три часа ночи сидела она у компьютера и горько плакала, а потом вдруг взяла два оранжевых платья и разрезала. Вышло два очаровательных топика и много лишней ткани.
Утром удивлялась весьма и радовалась обновам.
Крымские письма
В моем детстве это называлось «наюк». На юге была Евпатория, желтые песочные пляжи, пропахшие мочой и усыпанные плохо объеденными персиковыми косточками, невыносимое солнце, чахлая растительность, переполненные теплоходы, огромные арбузы и шикарная жизнь на двадцать пять рублей в день (когда мне было пять лет, это были деньги, кажется, фиолетовые).
Позже был Форос, море, монашеское одиночество в скалах и прекрасный портвейн по ночам.
Теперь это Балаклава, горы, непрерывный муж, от общества которого одиночество только усиливается и заключает меня в огромный стеклянный шар, бликующий на солнце, покрытый капельками воды от шальных волн. Я давно уже не птичка, разбивающая грудь о стекло в попытке вылететь мимо открытой форточки, и давно уже не кошка, бросающая косой взгляд, уходя. Всего лишь женщина, которую никто не держит.
И степень моей свободы исчерпывается этим — да, никто не удержит, когда захочу уйти, и никто не поддержит, когда падаю. Но снится мне, что взлетаю высоко над лиловым лесом, вижу пыльную дорогу и четверых мужчин на ней и падаю вниз, а когда стремительная земля приближается настолько, что можно различить посеребренный луной трехлепестковый клевер, я выгибаюсь всем телом (вот так, знаете? как дети рукой показывают самолет) и усилием воли снова взлетаю.
Может быть, когда я отдохну…
Перед сном в поезде думаю об одиночестве и старости, и приступ удушливого страха выбрасывает меня из купе. В коридоре попадаю в объятия своего мужа. Именно так, книжно — попадаю в объятия и прячу лицо на его плече. Мы спокойно стоим, обнявшись, сердце, как кошка, еще некоторое время топчется, прежде чем улечься на место, и я чувствую составляющие жизни: горький железнодорожный ветер из окна, тяжелые руки на моей спине, теплую шею под моими губами, запах высыхающего пота. Мы не двигаемся очень долго, и он думает о том, что у нас все наверняка наладится, что эти месяцы были кошмаром, но пришла же сама и обнимает, прижимается, как раньше. А я радуюсь живому телу рядом с собой. Любому живому, который согласен быть рядом.
Кошки заводятся быстрее, чем тараканы. В первый день она пришла и получила кусок колбасы. На второй день привела ежа и съела мою рыбу. На третий явилась с котенком и выпросила сыр. С некоторой тревогой ожидаю четвертого дня.
Муж запретил кормить ежа, потому что, по его словам, это тупая реликтовая тварь вроде саблезубого тигра или крокодила, которая не способна испытывать привязанность, а только одни инстинкты. Интересно, почему тогда он кормит меня?
29 
