89 
— Нет, с чего ты взяла? — Он уткнулся в тарелку.
— Ты ездил в деревню. Ничего плохого не произошло?
— Там вроде все в порядке.
— Я рада.
— Твой суп остыл? — спросил он, кладя свою ложку в пустую тарелку. — Почему ты не ела?
— Мне... просто не хочется. Может, перейдем к следующему блюду?
— Не возражаю.
Напряжение нарастало. Что-то непредвиденное произошло с Джеком, только он не хотел ей ничего говорить. Минут через пятнадцать Грейс надоело смотреть на его надутое лицо, и она встала.
— Ты вся дрожишь, — заметил он. — Не следовало так долго находиться на воздухе вечером.
— Да, ты прав, — сказала Грейс, чувствуя подступающие слезы. — Это была глупая затея.
— Тогда зачем ты все это придумала? Чтобы смягчить удар?
— Какой удар? О чем ты? Я лишь пыталась сделать что-то необычное, праздничное, а ты все испортил. — У нее внезапно полились слезы.
— Боже, ты плачешь?
— Нет! — крикнула она. И громко зарыдала.
Джек обнял ее, прижал к себе.
— Прости меня, прости, — шептал он. — Конечно, я немедленно уеду, если ты этого хочешь. Только не плачь.
— Уедешь? — всхлипнула Грейс, подняв голову. — Ты считаешь, что я этого хочу?
— А разве нет? Разве ты устроила этот прощальный обед не в честь того, что отсылаешь меня отсюда?
— И мысли такой не было. Поэтому ты так ужасно вел себя?
— Прости. Я был в дурном настроении...
— Ты сердишься на меня, а ведь без всякого повода. Иногда, Джек Байрон, ты бываешь полным идиотом. — Грейс отступила и вытерла заплаканное лицо. — Сегодня вечером я хотела сказать, что люблю тебя. И верю, что ты любишь и всегда любил меня. И что я прощаю тебя за все.
— Правда?
— Да. Я подумала, что будет так романтично устроить обед в саду, который ты специально посадил для меня! Мистер Потсли рассказал, как ты старался, чтобы мне все здесь понравилось, и я поняла... ты никогда бы этого не сделал, не любя меня. Я хотела сказать тебе все это после обеда, но...
— Но я все испортил. — Джек снова притянул ее к себе. — Ты права, дорогая. Я идиот. Тупой болван, который делает нелепые заключения. Сможешь ли ты простить меня? Вторично?
— Не должна бы. Особенно после сегодняшнего. Но, так и быть, сделаю это, потому что люблю тебя.
— Спасибо, родная, — улыбнулся Джек. — Я боялся, что никогда уже не услышу от тебя этих слов.
— Я никогда не переставала тебя любить, — шепотом призналась она. — Даже когда ненавидела. А порой даже готова была тебя убить.
Он засмеялся и еще крепче обнял ее.
— Ты моя дорогая, любимая жена. Мой друг, — говорил он, подчеркивая каждое утверждение поцелуем. — А теперь пойдем в гостиную, сядем у камина и приступим к десерту.
— Вообще-то я бы предпочла пойти наверх.
— О, — разочарованно произнес он. — Если ты устала, то, конечно, должна отдохнуть.
— Кто сказал, что я устала? — Грейс обняла его за талию. — Я просто хочу пойти наверх. С тобой.
— В самом деле?
— Конечно. Итак, чего мы ждем? Или вы потеряли свою форму, милорд? — добавила она с соблазнительной улыбкой.
— Ах, вот как ты считаешь? Ну, смотри!
Завладев ее ртом, Джек привел ей доказательства, которых Грейс так долго ждала.
— Что ты теперь скажешь?
— Потрясающе! — выдохнула она.
После очередного поцелуя муж взял ее за руку и повел в дом. Игнорируя любопытные взгляды слуг, они заторопились наверх. Джек привел ее в свою спальню, запер дверь и потом задернул шторы.
— Все эти недели я воображал, как ты будешь здесь, в моей постели. Особенно после твоего визита... первого и единственного. Ты даже представить себе не можешь, какие фантазии рождались у меня в этой комнате!
Улыбнувшись, Грейс бросила шаль на стул.
— Могу себе представить. Но я чувствовала себя очень одинокой.
— Больше этого не будет никогда. Теперь нас ничто, не разлучит. — Его взгляд остановился на подвеске. — Ты носишь ее?
Грейс коснулась аметистов, затем провела кончиком пальца по фарфоровой миниатюре с садом.
— Верю, что это подарено с любовью.
— Да, хотя я был настолько слеп, что многого не понимал. И должен просить у тебя прощения.
Грейс положила руку ему на грудь в области сердца.
— Ты правда носил эту вещицу с собой, когда мы расстались?
— Постоянно. Это позволяло мне чувствовать себя ближе к тебе.
— А я хранила твой носовой платок, хотя не собиралась тебе говорить об этом.
89 
