очень нудно 
58 
Вдруг стены рухнули. Я лежала на постели в эпицентре чернильно-черного урагана. На простыни лил дождь, который волшебным образом не попадал на меня. Время от времени небо вспарывали далекие молнии, а тучи, стремительно несущиеся по небу, на считаные мгновения расходились, обнажая яркую луну. Картины, порожденные бурей, соединялись в общее полотно, чтобы в следующий миг растаять под порывами ветра. Башня, целая, еще не разрушенная. Дурак, занесший одну ногу над пропастью. Девятка мечей, с концов которых сочится кровь. Каждый раз, когда молния соединялась в поцелуе с Апеннинами, на небе вспыхивали монеты, чаши, мечи и скипетры.
Меня поразила абсурдность происходящего. Я лежу на постели среди урагана, Маттео погиб от яда, карты матери спрятаны в кармане плаща, который висит на стуле, герцог Галеаццо кричит: «Я умираю!» Все это было так чудовищно, что я рыдала, и настолько нелепо, что меня одолевал смех. Столько усилий, боли — и все это впустую.
Охваченная горем, я приказывала себе не плакать. Маттео покоится в мире, он с Господом, его страдания завершились. Но так ли это? Если Всевышний не слышал моих молитв и позволил Маттео умереть, то откуда мне знать, что Он взял моего брата на Небеса?
Но еще хуже, если гибель Маттео допустил ангел. Разве я смогу ему доверять?
— Маттео, — простонала я вслух, хватаясь за голову, затем засмеялась, вспомнив, что у меня все это время был брат. Надо же, я оказалась настолько глупа, что не понимала этого.
Ночной пейзаж надо мной содрогнулся. Я села и увидела, что стена сменилась завесой дыма. Пальцы из белого тумана тянулись от порога, где еще недавно кладка примыкала к полу. Они полезли вверх, извиваясь на фоне темного неба, и соткались в колонну, немного шире и выше меня. Туман кружился все быстрее и быстрее, стал совсем непроницаемым и растворился так же быстро, как загустел.
Вместо него передо мной предстала темная картина: силуэт высокого человека, чернеющий на фоне непроглядной ночи и переливающийся, как кусок каменного угля. Его лицо, волосы, одежда были скрыты непроницаемой тенью, но я понимала, что он смотрит на меня. Несколько долгих мгновений мы стояли неподвижно, глядя друг на друга.
— Кто ты? — наконец выдохнула я и, вспомнив наставления Маттео, спросила: — Каким именем мне тебя называть?
Чернильная чернота шагнула в мою сторону, отчего небо позади незнакомца превратилось в пожелтевшую оштукатуренную стену, обшитую поцарапанными панелями. Вполне по-человечески пришелец присел на корточки и привалился к стене, переливаясь черным блеском не хуже оникса.
Я смотрела, ошеломленная, испуганная, взволнованная.
«Дея!.. — Слова сами собой возникали у меня в голове, но это были не мои мысли. — Ты узнаешь все только после того, как поклянешься повиноваться мне до самой смерти. Лишь тогда я смогу делиться с тобой своими тайнами».
Я возразила, решив, что проявляю редкостную сообразительность:
— Как же я могу поклясться, если даже не вижу, кто ты такой?
«Ты знаешь меня. Ты всегда меня знала. И если не видишь, то только потому, что я отражаю тьму твоей души».
— Какую тьму? — не сдавалась я.
«Ключ к загадке уже выпадал в твоих картах. Прошлое должно быть забыто, если ты хочешь двигаться в настоящее, в будущее… навстречу своей судьбе, как один из волхвов».
— Но я не сделала ничего дурного! Я лишь невинная жертва, которая старается понять, кто убил моего брата. — Тут голос мой сел. — Прошу тебя, помоги!
Ангел вдруг вскочил на ноги. Клубящаяся тьма, из которой было соткано его тело, потускнела, когда он замер.
«Карты уже открывали тебе, откуда взялась тьма. Ты поймешь это, принесешь мне клятву и увидишь меня. Я всего лишь зеркало твоей души».
— Разве ты не можешь помочь мне прямо сейчас?
«Помощь, необходимая тебе, не та, которой ты ищешь. Поклянись повиноваться мне, и я все тебе открою».
Я сомневалась. Хотя мой дорогой Маттео полностью доверял ангелу и оставил указания, чтобы я могла призвать его, это не спасло брата от жестокой смерти. Я не собиралась отказываться от поисков его убийц.
— Я буду повиноваться, — пообещала я осторожно, а мысленно прибавила: «Если смогу» — и склонила голову. — Прошу тебя, приди и открой свое имя. Скажи, как и почему погиб мой брат, и я больше не побеспокою тебя.
Моя жалкая попытка солгать провалилась.
«Я уже пришел. Но тьма в твоей душе мешает мне говорить и скрывает мой истинный вид. Если ты хочешь стать настоящим магом и узнать обо всем, ищи меня с чистым сердцем».
58 
