очень нудно 
102 
Тео работал в студии, когда она вернулась в коттедж. Достав из шкафа коробку с вином, Энни отнесла ее в «рейнджровер».
Тео застал Энни на кухне.
– Что ты положила ко мне в машину?
– Немного хорошего вина. Оно твое. И спасибо, что позаботился о новых замках.
Похоже, Тео видел ее насквозь.
– Я сменил замки ради себя самого. Не хочу, чтобы у меня украли компьютер, пока меня нет.
Он пытался помочь ей сохранить лицо, но от этого Энни еще острее почувствовала себя обязанной.
– Да, да, как же.
– Энни, мне не нужно твое вино. Эти замки для меня пустяк.
– А для меня нет.
– Ладно. Больше никаких записок на твоей двери, и будем считать, что мы квиты. Как тебе такая идея?
– Наслаждайся своим вином. – Энни не могла сохранять ясность мысли, когда перед ней стоял Тео, источая свои губительные феромоны, да еще после всего, что случилось на ферме. – Ты принес оружие?
Он не стал настаивать.
– Да, принес. Возьми пальто.
Они вышли на болото. Объяснив основные правила безопасного обращения с оружием, Тео показал ей, как заряжать и разряжать автоматический пистолет, который он для нее выбрал, а затем начался урок стрельбы. Энни думала, что оружие вызовет у нее отвращение и страх, но ей понравилось стрелять. Не понравилась ей неожиданно бурная реакция собственного тела на близость Тео. Они едва успели дойти до коттеджа, прежде чем начали срывать друг с друга одежду.
– Я не хочу говорить об этом, – воинственно прорычала Энни позднее вечером, когда они лежали в ее постели.
Тео мирно зевнул.
– Ну и отлично. Превосходно.
– Тебе нельзя здесь спать. Иди к себе в постель.
Он прижал ее к своему обнаженному телу, устраиваясь поуютнее.
– Но я не хочу спать у себя в постели.
Энни тоже не хотелось, чтобы Тео уходил к себе, и все же… Пусть она далеко не все понимала в происходящем, но этот вопрос не вызывал у нее ни малейших сомнений.
– Я хочу секса, а не близости.
Он обхватил рукой ее бедро.
– Это и есть секс.
Энни вывернулась из его рук.
– У тебя два варианта. Или ты спишь один, или лежи здесь и слушай историю моих неудавшихся отношений с бывшими дружками. Три ближайших часа я посвящу описанию самых отвратительных подробностей, объясню, почему романы закончились крахом, и отчего все мужчины такие придурки. Предупреждаю: я становлюсь жуткой уродиной, когда рыдаю.
Тео отбросил одеяло.
– Увидимся утром.
– Я так и думала.
Энни получила от Тео то, чего хотела, – лучший секс в своей жизни, но при этом установила границы.
«Очень умно, – одобрительно кивнула Милашка. – Ты наконец-то усвоила урок».
На следующий день Энни снова повела Ливию на прогулку. День выдался слишком ветреным, чтобы бродить по берегу, и они устроились на ступеньках крыльца. Энни должна была убедиться, что не навредила девочке своим вмешательством. Она усадила на колено Плутовку. Кукла сразу, без обиняков завела разговор на щекотливую тему:
– Ты злишься на меня за то, что я говорила о твоем папе, когда мы спускались на берег?
Ливия сжала губы, ненадолго задумалась, потом медленно покачала головой.
– Слава богу, – отозвалась Плутовка. – Я боялась, что ты рассердилась.
Снова мотнув головой, Ливия взобралась на каменную балюстраду, заменившую деревянное ограждение. Потом повернулась к кукле спиной и уселась верхом на перила.
Энни замерла в нерешительности. Свернуть разговор или продолжить? Ей следовало узнать побольше о мутизме[28] и психологических травмах у детей. Пока же она могла полагаться лишь на собственное чутье.
– Я бы здорово рассвирепела, если бы мой папа обижал маму, – продолжала Плутовка. – Особенно, если бы я не могла никому об этом рассказать.
Ливия принялась скакать на воображаемой лошадке, обнимая балюстраду.
– Или спела бы об этом песенку. Кажется, я уже упоминала, что пою божественно. – Плутовка взяла несколько нот и изобразила вокализ. Энни тренировалась не один год, чтобы научиться петь голосами своих кукол, произвольно меняя тембр, что отличало ее от других чревовещателей. Наконец кукла замолкла. – Если захочешь, чтобы я спела еще о том, что случилось, дай мне знать, – предложила она.
Оставив лошадку, Ливия повернулась и посмотрела на Энни, потом на Плутовку.
– Да или нет? – прощебетала кукла. – Я жду твоего мудрого решения. Как скажешь, так и будет.
Ливия опустила голову и принялась обдирать остатки розового лака с ногтя большого пальца. Явное «нет». Энни вздохнула про себя. А чего еще она ожидала? Неужели она и впрямь думала, будто ее неуклюжее вмешательство способно исцелить такую глубокую травму?
102 
