очень нудно 
112 
Утром Ким с Кертом горячо поблагодарили Тео, а их старшие дети, наскоро проглотив приготовленный Энни завтрак, забрались на кровать посмотреть на новорожденного братика. Поскольку ребенок благополучно появился на свет, а мать чувствовала себя хорошо, необходимость в вертолете отпала, однако Тео настаивал, чтобы Керт в тот же день отвез жену и младенца на материк, в больницу. Ким категорически отказалась ехать. «Вы справились не хуже любого доктора. Мы никуда не поедем, – заявила она. Тео пытался ее уговорить, но та твердо стояла на своем. – Я знаю свой организм и умею обращаться с младенцами. У нас все отлично. Вдобавок Джуди уже едет домой, будет нам помогать».
– Видишь теперь, с чем мне приходится иметь дело? – проворчал Тео на пути в коттедж. Хмурая складка между бровями придавала его усталому лицу озабоченное выражение. – Они слишком доверяют мне.
– Так покажи себя не таким знающим и умелым, – предложила Энни, вместо того чтобы сказать, что если из всех ее знакомых кто-то и заслуживал доверия, так это Тео. А может, и нет. Она окончательно запуталась.
Энни продолжала думать о Тео и на следующий день, взбираясь по лестнице на чердак Харп-Хауса. Тео предложил ей забрать и отнести в коттедж все, что ей понравится. Она хотела найти морские пейзажи, украшавшие когда-то холл и пылившиеся теперь на чердаке. Энни толкнула дверь, петли жалобно застонали. Это зловещее место идеально подошло бы для съемок фильма ужасов. Устрашающего вида портновский манекен, будто грозный часовой, возвышался над сломанной мебелью, пыльными картонными коробками и грудой выцветших спасательных жилетов и кругов. Источником света служило грязное эркерное окно, затянутое клочьями серой паутины, да две голые лампочки, свисавшие с потолочных балок.
«Ты ведь не ждешь, что я войду сюда?» – плаксиво пискнула Пышка.
«К сожалению, я никак не могу остаться», – поспешил заявить Питер.
Лео презрительно усмехнулся:
«Слава богу, кое у кого здесь крепкий хребет».
«Твой хребет – моя рука», – напомнила ему Энни, с содроганием отводя взгляд от укрытых пленкой жутковатых кукол, принадлежавших когда-то Риган.
«Вот именно, – осклабился Лео. – И ты здесь».
На полу вдоль стены громоздились кипы старых газет, журналов и книг, которые никто не собирался читать. Осторожно обойдя тронутый плесенью брезентовый мешок для хранения парусов, сломанный пляжный зонт и запыленный рюкзак, Энни заметила прислоненные к стене картины в рамах. Однако подобраться к ним оказалось не так-то легко из-за картонных коробок, обсыпанных трупиками древесных жучков. Отодвигая их с дороги, Энни увидела коробку из-под обуви с надписью «Личная собственность Риган Харп». Заинтересовавшись, Энни заглянула внутрь.
В коробке хранились детские фотографии Риган и Тео. Расстелив на полу старое пляжное полотенце, Энни устроилась на нем, чтобы внимательнее рассмотреть снимки. Судя по тому, что изображения получились немного искаженными, близнецы в основном снимали себя сами. Они наряжались в костюмы супергероев, возились в снегу, корчили смешные рожицы перед камерой. Фотографии казались такими яркими и живыми, что у Энни ком подступил к горлу.
Она раскрыла коричневый бумажный конверт, полный фотографий. На первом снимке брат с сестрой стояли вдвоем, обнявшись. Энни узнала модную футболку, которую Риган носила в то лето, когда они познакомились, и смутно припомнила, что сама сфотографировала близнецов. Глядя на очаровательную улыбку юной девочки, нежно прильнувшей к брату, Энни снова с горечью подумала о трагической гибели Риган. Сколько страшных потерь пришлось пережить Тео, начиная со смерти матери и кончая самоубийством жены, которую он, должно быть, когда-то любил.
Энни задержала взгляд на спутанных волосах Тео, падавших ему на лоб. Рука его заботливо обнимала Риган за плечи. «Риган, Риган, как жаль, что тебя здесь нет. Ты помогла бы мне понять твоего загадочного брата».
Похоже, все фотографии в конверте были сделаны тем летом. Энни задумчиво перебирала снимки. Тео с сестрой в бассейне, на крыльце дома, на борту яхты – той самой, на которой десять лет спустя Риган вышла в море в последний раз. Энни захлестнуло щемящее чувство ностальгии по прошлому, смешанное с болью.
И вдруг… она ошеломленно застыла.
Энни принялась торопливо просматривать фотографии. Сердце ее бешено колотилось. Карточки выскальзывали у нее из пальцев и падали на пол, одна за другой, как сухие листья. Несколько мгновений она смотрела прямо перед собой невидящими глазами, потом уткнулась лицом в ладони.
112 
