16 
— Как ваши дела, Ольга Петрова? — улыбался, глядя на мои муки, он.
— Нормально.
— Нашли деньги? Начали платить?
— Да.
— Вот и прекрасно. И не стоило так горько плакать тогда. Три месяца вам смогли помочь, как я понимаю!
— Да, очень. Мы сдали квартиру и половину долга сможем выплачивать по любому. — Какая же я дура, зачем же я оправдываюсь перед ним?!
— Я очень за вас рад. Надеюсь, что у вас все наладится. Держите меня в курсе, ладно? — Боже! Он мягко и нежно мне улыбнулся и прикоснулся руки. Я таю, таю, таю….
— До свидания!
— Да… — он повернулся и пошел в сторону треклятой финансовой красотки. Я запаниковала и, хочу думать, что только от этого, ляпнула ему вслед:
— А как вас зовут?
— Что?
— Ну, вы сказали держать вас в курсе. А как вас звать, я не знаю. — Какой идиотизм. Где моя женская гордость? Ну вот, он усмехнулся!
— Меня зовут Руслан. Возьмите мою визитку и звоните, когда захотите подержать меня в курсе… — он еще раз усмехнулся и ушел, оставив меня с распахнутым ртом и куском картона в руке.
До дома я доехала, мечтая только об одном — отмыться и отчиститься, отстираться и нагуталиниться так, чтобы навсегда забыть о сегодняшнем позоре. А для полной реабилитации на вечер вызвала Мотьку меня утешать. Дома я послала ко всем чертям и детей и мамулю. Запершись в ванной, я принялась поэтапно наносить все лечебно-косметические средства на лицо и тело так, словно вечером меня гарантированно ждало эротически-порнографическое свидание. Распарившись и докрасна натершись скрабом я нанесла на лицо омолаживающую маску и изготовилась валяться в пенной воде положенные двадцать минут. Глаза мои невольно закрылись и я унеслась у какую-то сказочную полудрему, из которой все отчетливей проступало его лицо, его руки, его смех. Он теперь не был для меня безликим представителем банка.
— Руслан, какое хорошее у тебя имя. Руслан. Мне очень нравится.
— И, между прочим, исконно русское, а вовсе не кавказское, как сейчас все думают, — ответил он мне в моей грезе.
— Ну да, еще же у Пушкина, — я была в удачно обтягивающем меня длинном черном бархатном платье, с тонкой длинной сигаретой в руке. Волосы распущены и окутывают меня, делая похожей на лесную русалку или средневековую ведьму. Или на античную жрицу любви. На губах обжигающе — красная губная помада. Рот чувственный и влекущий. Я вся источаю соблазн. Я — есть запретный и манящий плод.
— Как ты прекрасна. Я не могу жить без тебя, дышать без тебя.
— Подойди ко мне. Поговорим. — Я его дразню, протягиваю ему руки, позволяю к ним прикоснуться. Он обхватывает мои ладони и целует их с внутренней стороны. Я смотрю на него в упор. Наблюдаю, как он теряет над собой контроль.
— Будь моей, прошу, — шепчет он, обнимая меня за плечи. Вдруг хватает на руки и начинает кружить на руках, целуя в декольте. Я хохочу.
— Что, хочешь меня, животное? Пошел прочь.
— Никогда. Ты теперь не вырвешься, не сможешь меня покинуть, — он бросает меня на огромное мягкое ложе и с силой держит за руки. Я, соответственно, извиваюсь под ним, постанываю и возбуждаюсь.
— Отпусти меня, прошу!
— Нет, ни за что. Ты моя и я сделаю с тобой все, что захочу! — Я начинаю стонать под ним, он раздирает мое платье, рыча и бледнея.
— Ты моя. О, как я счастлив. — Я лежу в одних трусиках, распластанная и беззащитная. Он целует мою открытую трепещущую грудь и мурлычет от удовольствия.
— Я так хочу тебя, что не могу больше сопротивляться. Позволь мне…
— Все, что хочешь, — кричу я и выгибаюсь ему навстречу. Внезапно из-за его спины появляется банковская красотка и два неизвестных мне мужика, похожих на викингов с обложки любовных романов. Они хватают меня и пытаются изнасиловать. Я рыдаю и смотрю на Руслана, который в это время целуется с этой дрянью. Стоп! Хорош! Мои эротические фантазии завели меня совсем не туда. Я вынырнула из-под воды и отдышалась. Что это со мной случилось? Меня что, возбуждает групповуха? Кажется, без скорой психиатрической помощи Матильды уже не обойтись.
Она приехала вечерком и привезла с собой тортик. Она всегда возит с собой вкусные тортики для установления взаимопонимания и атмосферы доверия. Меня от них уже тошнит, но что делать? Хочешь Мотьку — получай тортики.
— Что за проблемы? Неужели на тебя умудрились обрушиться еще какие-то несчастья?
16 
