10 
— Только если ты ей позволишь.
— Но она посылает меня в Айдахо! В Айдахо, представляешь?!
— Что ты имеешь против Айдахо?
— Ничего. Равно как и против слепых. И против кипучей деятельности тех, кто любит летать на воздушных шарах, я тоже по большому счету ничего не имею, просто… просто это не моя тема. Я не пишу и никогда не писал о событиях такого масштаба. Неудивительно, что редакционное задание не вызывает у меня энтузиазма.
— Думаешь, тебе удастся нарыть что-нибудь получше?
Хедли задал этот вопрос небрежным тоном, но за ним явно что-то скрывалось — что-то вполне конкретное и достаточно важное. И интересное. Такое, что могло бы заинтересовать Доусона. Несмотря на подавленное настроение, репортер непроизвольно сделал стойку. Хедли был ему не только крестным отцом, но и близким другом и на протяжении многих лет служил для Доусона поистине бесценным источником информации о деятельности Федерального бюро расследований.
Правильно истолковав молчание Доусона, Хедли продолжил:
— Есть одно любопытное местечко… Город Саванна в Джорджии. До недавнего времени там проживал отставной капитан морской пехоты Джереми Вессон, отслуживший один срок в Ираке и два — в Афганистане. Герой-ветеран, награжденный кучей медалей и орденов. После службы в Афганистане он вышел в отставку и, похоже, слетел с катушек. Примерно пятнадцать месяцев назад этот парень завел бурный роман с замужней женщиной Дарлен Стронг. Для любовников дело закончилось скверно — обманутый муж Уиллард Стронг застукал обоих, что называется, с поличным. Послезавтра он предстанет перед судом округа Чатем по обвинению в двойном убийстве. Я хочу, чтобы ты отправился на процесс и как можно подробнее вник в суть дела. Что?.. — спросил он, увидев, что Доусон качает головой.
— Нет.
— Почему?
— В Саванне сейчас лето.
— Какое лето, опомнись! Сентябрь на дворе!
— Саванна расположена намного южнее Вашингтона. Там сейчас жарко, душно и влажно, а я отвык от такого климата. Уж лучше я поеду в Айдахо. Уголовщина — не моя специальность, к тому же этот парень, Вессон, был военным, афганским ветераном, а я сыт войной по горло. Я просто не хочу писать о мертвом морпехе — в последнее время мне слишком часто приходилось сталкиваться со смертями. Знаешь… — задумчиво добавил Доусон, — быть может, на самом деле задание, которое дала мне Хэрриет, это именно то, что мне сейчас нужно. История о слепых воздухоплавателях, она… насквозь позитивна. Она дарит надежду, бодрит, вселяет оптимизм и веру в победу человеческого духа. Никаких тебе оторванных конечностей! Никакого пропитанного кровью камуфляжа! Никаких укрытых национальным флагом цинковых гробиков с трупами наших славных парней!..
— Я еще не сказал тебе главного.
— Ну так говори же, и покончим с этим, — мрачно заметил Доусон. — Только имей в виду: скорее всего, я все равно откажусь.
— В ходе расследования полиция нашла на одежде Дарлен следы спермы Вессона. Это, разумеется, поможет прокурору выстроить дело против рогоносца Уилларда, но фишка в другом…
— В чем же?
— Наш агент-резидент в Саванне — мой старый друг, когда-то мы с ним даже болели за одну бейсбольную команду. Звать его Сесил Кнуц.
— Агент-резидент?
— Да, есть у нас такая должность. Иными словами, Сесил — большой начальник в Управлении ФБР штата.
— И что?
— Сесил получил отчет из Объединенной системы данных ДНК. Они исследовали сперму Вессона, и выяснилось, что такой образец уже имеется в базах.
— Ты хочешь сказать, что Вессон уже был зарегистрирован в системе?
— Вот именно. Причем довольно давно.
Хедли сделал паузу, чтобы допить оставшийся в бокале виски. Доусону, впрочем, было ясно, что старый друг просто пытается таким незамысловатым способом подогреть его интерес. Он коротко кивнул и сказал:
— Ладно, ты меня заинтриговал. Давай выкладывай, что там у тебя.
Хедли отставил в сторону опустевший бокал и слегка подался вперед.
— Образец ДНК капитана морской пехоты Джереми Вессона совпал с образцами, полученными нашими экспертами при исследовании пеленки, которую мы много лет назад нашли в Голденбранче — в той самой комнате, где Флора Штиммель родила своего ребенка.
При этих словах Доусон невольно вздрогнул. Он был не просто заинтригован: сейчас его лицо выражало крайнюю заинтересованность и тревогу.
10 
