очень нудно 
180 
Цыпленок с лимоном и розмарином, которого они ели на ужин, оказался выше всяких похвал (готовила Амелия очень неплохо), к тому же на десерт были сандей[45] и две партии «Горок и лестниц», после которых дети долго не могли угомониться. Спать они отправлялись весьма неохотно, но как только Амелии удалось их уложить — уснули, едва их головы коснулись подушек. Доусону не понадобилось даже читать им на ночь, хотя он был к этому готов и заранее вооружился книжкой потолще.
Но вот они остались вдвоем. Полиция не рекомендовала Амелии выходить из дома без крайней необходимости, поэтому они не могли пойти на веранду, как бы им этого ни хотелось. Вместо этого оба устроились в гостиной, в удобных, мягких креслах, стоявших перед большим камином, отделанным каменной плиткой. Закрывать ставни Амелия не стала, но свет не зажгла — и не только по соображениям безопасности. Мягкий полумрак, царивший в комнате, давал обоим по крайней мере иллюзию уединения.
— Если бы ты честно рассказал мне, что́ у тебя на уме, я бы сделала все, чтобы тебя остановить, — ответила она, поигрывая своим бокалом (они с Доусоном решили допить остатки белого вина, полбутылки которого нашлось в холодильнике).
— Я в этом не сомневаюсь, только у тебя вряд ли бы что-нибудь получилось, — отозвался Доусон не без некоторого самодовольства. — Вот почему я предпочел соврать. Мне не хотелось лишний раз с тобой ссориться.
И он отпил немного вина из своего бокала. Амелия не ответила — она молча смотрела в пространство перед собой и никак не могла придумать, что еще можно сказать, чтобы хоть немного отложить важный разговор. Она посмотрела на Доусона.
— Расскажи мне все…
— Ты действительно хочешь знать все подробности?.. — ответил он после небольшой паузы.
— Нет. То есть — я не уверена…
— Кое-что из того, что ты услышишь, может причинить тебе боль. Наверняка причинит.
— Это я понимаю. Но если сейчас я не узнаю всего, то потом до конца жизни буду гадать, что он сказал. И это, наверное, будет еще хуже.
— Ну хорошо… — Доусон кивнул и начал свой рассказ. Сначала он поведал о том, как Гленда обнаружила в Южной Каролине подозрительный земельный участок, приобретенный на имя несуществующей корпорации, и как он отыскал его почти на границе болотистой пустоши и непроходимого леса.
— Если бы не Гленда, я бы ничего не нашел. Придется подарить ей на Рождество две коробки сладостей, — заметил Доусон, а потом описал, как выглядела спрятанная в лесу хижина. — Ты ничего о ней не знала? — спросил он.
— Ничего.
— Это была даже не хижина, а сущая дыра, трущоба, полусгнившая халупа, в какой не всякий бомж поселится, — сказал Доусон. — Сначала я даже подумал, что Гленда ошиблась и это совсем не тот дом, который я искал. Все же решил заглянуть внутрь, и… там был Джереми. Он услышал меня раньше, чем я его увидел, и действительно мог застрелить меня прямо сквозь дверь. Собственно говоря, так он и сказал, и только потом признался, что у него в пистолете нет ни одного патрона.
— Тебе было страшно?
— Врать не буду — очень страшно. Еще немного, и я бы обмочил штаны.
— Ты просто спятил, что отправился туда один. Да еще без оружия! Джереми… Они с Карлом могли застрелить тебя еще до того, как ты приблизился к дому!
Доусон криво усмехнулся.
— Эта мысль приходила мне в голову, — сознался он. — Но я рассчитывал на эгоизм Карла, на его безграничное самолюбие. Я был почти уверен — он не удержится от соблазна и ответит на мои вопросы.
— Ага, а потом застрелит. Он уже поступил так однажды, почему бы ему не сделать то же самое во второй раз?
— Я вижу, Хедли рассказал тебе про тот случай?
Амелия кивнула.
— Напрасно он это сделал.
— Он хотел подготовить меня к… к худшему.
Доусон одним глотком прикончил вино, заглянул в пустой бокал, потом отставил его в сторону. Весь он как-то сосредоточился и замер, и Амелия поняла, что сейчас Доусон перейдет к самому главному. Так и произошло.
— Когда я вошел в хижину, Джереми был почти мертв, — сказал он и коротко описал характер раны и состояние, в котором он застал своего врага; щадя ее чувства, Доусон старался говорить сухим медицинским языком, тщательно избегая «художественных» эпитетов. — Я вызвал спасателей, потом начал задавать ему вопросы. Джереми признался, что пожар, убивший его приемных родителей, не был случайным. Он, по-видимому, был очень привязан к Вессонам, но Карл решил, что они полностью выполнили свою функцию и их пора убрать. Кроме того, Джереми признался, что убил Дарлен Стронг и Стеф, и просил передать тебе свои сожаления по этому поводу.
180 
