очень нудно 
247 
Пустошь, Пустошь, – привычно напомнили голоса, я отмахнулась от них, тряхнув головой.
– Знаете, – проговорила хозяйка, не поднимая головы. – Когда я была еще совсем юной и жила с родителями в Вереше, был там один стеклодув. Лавку держал на соседней улице… Однажды он ушел в лес и не вернулся.
– А может, это он и был? – предположила Алина. – Как вы думаете?
– Все может быть…
– Да, но, – я растерянно замерла с полотенцем в руках, – как так получилось, что он попал в наш мир? И почему именно он, а не кто-то другой? Должна же быть какая-то причина…
– Судя по тому, что мы успели здесь увидеть, причина может быть любой, – вздохнула подруга, оттирая прикоптившийся горшок, и снова обратилась к Настасье: – Так вы раньше в Вереше жили?
– Да. А потом встретила Андрея… Он много рассказывал мне о вашем мире. Наверное, сперва я влюбилась в него именно за эти рассказы, а уж потом и полюбила… Вышла замуж и переехала сюда, в Хмельки.
– А ваши родные не были против, что вы вышли замуж за колдуна? – спросила Алина.
– Не были, – женщина задумчиво прижмурилась. – Они были рады… За несколько лет до нашего знакомства произошел несчастный случай, и после него у меня было много шрамов – на лице, на руках… ну и не только. И никто уже не надеялся, что я когда-нибудь выйду замуж. А Андрей… Он сотворил для меня чудо. Нашел лекаря, – Настасья опустила голову, пряча подступившие от воспоминаний слезы. – Такой вот подарок на первую годовщину свадьбы…
Мы с Алиной молчали, обдумывая услышанное. Плескала вода. А потом хозяйка выпрямилась, вытерла руки о передник.
– Пойдемте-ка, – сказала. – Кажется, я знаю, кто им нужен.
Леон с Арисом, освещенные лежащим на блюдце шариком, сидели на бревне, склонившись над пролистанной уже наполовину «Книгой учета». Увидев Настасью, Леон без лишних слов развернул книгу так, чтобы ей было удобней читать. Присев рядышком, женщина задумчиво приложила палец к губам, а потом уверенно перевернула еще несколько страниц.
– Вот. Я думаю, это он.
Мы с Алиной наклонились над списками, и хотя читать пришлось «вверх ногами», смогли разобрать имя, на которое указала Настасья: «Скалозуб Владимир Геннадиевич», рядом стояла его подпись, год рождения, но в той графе, куда составлявший списки Андрей Шургин заносил умения колдунов, было написано следующее: «не колдует? кузнец? удача?» И вместо адреса короткое: «дом с кузницей».
* * *
Про Владимира Скалозуба, кузнеца-колдуна, Настасья могла рассказать немало. В этих местах давно существовал обычай – загадывать желание на первую подкову. И когда новичок впервые выковал подкову – внучка Семенова, Марьяна, загадала себе сапожки, как подруге ее Ксанке родители недавно купили. Мало кто верил в давний обычай, но под вечер Ксанкина матушка сама сапожки Марьяне принесла, потому что ее дочери уж совсем не по размеру пришлись… А после молодой кузнец обмолвился, что эта подкова у него – далеко не первая, что там, в своем мире, он уже не раз подковы делал. Вот тогда и стали сбегаться стар и мал и загадывать желания на все вещицы, выкованные новым колдуном. И сбывалось… То малышке Валюшке ни с того ни с сего соседка жменю леденцов отсыпала, то Гришке-охотнику повезло кольцо найти на дороге – как раз такое, какое невеста его в городе приглядела. А Тася, мельникова племяшка, наконец-то замуж собралась – а родители уж боялись, что им вовсе не придется сватов принимать…
Вот только по сравнению с тем, что собирались загадать мы, все эти леденцы, сапожки, колечки, и даже посватавшийся к некрасивой Таське купец – все это было уж слишком просто и по-житейски.
К дому, где жила Горынычева сестра, мы вернулись вдвоем. У Леона с Вахтыром хватало своих забот, да и Арис лучше других знал, о чем говорить с этим кузнецом. Соседи Карины еще не спали, в окнах горел свет. Дверь была не заперта, но Арис постучал и ждал, пока откроют. Появившейся на пороге старушке сказал, кто нам нужен, и та, обернувшись, позвала скрипучим, неожиданно громким голосом:
– Вова! Вова! К тебе пришли!
Во дворе, у кузницы стоял небольшой деревянный стол с двумя лавками по бокам. Ветви раскидистой яблони служили навесом. Карина захватила из избы маленький светящийся шарик, и он плыл по воздуху прямо перед ее лицом, пока не оказался в подвешенном на стене кузницы стеклянном светильнике.
Мы с Горынычем сели на лавку. Напротив нас тяжело опустился Володя. Карина примостилась рядом с ним и, не скрываясь, разглядывала брата, изредка с любопытством посматривая на меня. Днем мы успели только представиться, тогда еще Карина удивилась, что ее брат Валентин назвался другим именем…
247 
