294 
Узор из рыжих завитушек все еще украшает мое запястье, словно талисман – на счастье. Я надеюсь, что Всемил услышит, и мысленно отвечаю:
– Спасибо.
Две недели тревог и ожидания, встреч и разговоров. Заново привыкать к тому, что кроме кроссовок и мокасин есть еще туфли и босоножки, что можно не держать все необходимое в рюкзаке, собранном на случай исчезновения аномалии, не таскать в кармане спички и не пытаться запрятать в женскую сумочку коробок сухого горючего.
Хотя я по-прежнему пыталась, и в моей сумке, с которой я ходила по разным ведомствам, собирая документы, можно было найти еще и свечку, и несколько чайных пакетиков, и складной ножик, и запасной аккумулятор для мобилки… и множество других очень нужных мелочей. Мама грустно смеялась, но не возражала против такой запасливости – мне так было спокойней.
Мама Алины все-таки пришла к нам и долго сидела на кухне, выспрашивая про Леона, пытаясь убедить себя, что ее дочь действительно имела вескую причину не вернуться домой. Но так и не убедила.
– Любовь – это еще далеко не все, что нужно в жизни, – сказала она со вздохом. Моя мама согласилась бы, но… не сейчас.
Не при мне.
После возвращения домой каждый день, каждый час я ждала. Каждое утро, просыпаясь, надеялась, что сегодня… Выглядывая в окно, выходя на улицу, поднимая телефонную трубку. И, укладываясь спать, от всего сердца хотела проснуться среди ночи от звонка в дверь и увидеть егона пороге.
И порой мне казалось, что я схожу с ума и жду того, кого нет.
Я наконец-то сфотографировалась на новый паспорт, отнесла последние необходимые для восстановления документы, и с чувством выполненного долга возвращалась из магазина, нагруженная пакетами.
Утром человек на остановке показался мне слишком похожим на Ариса. Конечно, это был не он, и я так расстроилась, что решила на сегодня выкинуть из головы невеселые мысли и накупить фруктов и сладостей – в качестве лекарства от грусти. Шла через двор, покачиваясь на непривычных после долгого перерыва каблуках, вспоминала, все ли купила, засмотрелась на клюющих хлебные крошки голубей, улыбнулась кормившему птиц ребенку и наткнулась взглядом на фигуру сидящего на лавочке человека.
Остановилась.
С небольшой сумкой, лежащей у ног, одетый в самые обычные джинсы и спортивную ветровку, он сидел, сосредоточенно глядя на сцепленные пальцы рук. Потом провел ладонями по лицу. Обернулся. И резко поднялся с лавки.
Мои пальцы разжались, пакеты с громким шелестом упали на асфальт.
Арис, мой Арис… В непривычной одежде, с белой полосой нового шрама через правую скулу и бровь…
Он в мгновение оказался рядом. Несколько секунд стоял напротив, напряженно глядя мне в лицо, а потом разом сгреб в охапку, прижал к себе.
Вернулся, все-таки вернулся…
Арис молчал, зарывшись лицом в мои волосы. Я слушала его дыхание, подняв руки, гладила по голове, не замечая, как слезы стекают по щекам и капают ему на шею, сползая за воротник.
Мама открыла дверь и растерянно отступила от порога. Не стала ни о чем спрашивать – просто забрала пакеты и поставила чайник на плиту. А когда мы с Арисом остановились на пороге кухни, светлой от лучей клонящегося к западу солнца, негромко щелкнула замком входная дверь.
Мы остались одни.
После было многое.
Счастье – поначалу робкое, с оглядкой: уж не сон ли все это?
Чаепитие с родителями Алины, которые захотели узнать все об избраннике своей дочери от его лучшего друга.
Поиск Арисом места в этой новой жизни, два месяца работы на стройке, а потом – звонок Андрея Петровича, и предложение, на которое мой Горыныч, подумав, согласился.
Неожиданное открытие, что не все колдуны утратили полученные в другом мире способности. Когда мы ездили на дачу, к Арису сползались змеи со всей округи, мама сперва пугалась, потом привыкла.
Поездки в гости к Карине с Володей. Невзирая на протесты матери, девушка переехала к своему избраннику и продолжала учебу в институте, упорно игнорируя просьбы вернуться домой. А Володя частенько пропадал в кузнице у давнего знакомого, но не знал, сможет ли прокормиться ремеслом, и подрабатывал, как и прежде, охранником. Правда, уже на новом месте.
Короткий визит матери Ариса – не заметно было, чтобы Эвелина Георгиевна беспокоилась за сына, но она спросила, все ли у нас хорошо, и оставила визитку.
Сон, после которого мы с Горынычем отправились к родителям Алинки – поздравить с рождением внука.
Первые выходные у моря, когда Арис принес мне причудливую раковину – за нею пришлось нырять не один раз.
Первые несерьезные ссоры и первые бурные примирения.
Первые праздники на двоих.
Но все это было после.
А пока мы стояли на пороге маленькой кухоньки, не разжимая объятий, глядя друг другу в глаза и не решаясь ни на мгновение отвести взгляд.
– Арис, это правда ты?
Едва заметная улыбка в ответ:
– Правда.
– Вернулся?..
Стук сердца под моей ладонью.
– Вернулся.
Свистел, закипая, чайник, и щедро лилось в окна медовое золото солнечного света.
294 
