очень нудно 
53 
– Почему это?
– А иначе силы волшебной в ней не будет.
Дурацкое условие и очень подозрительное, но после того, как девушка в листвяной одежде чуть не превратила меня в дерево, я готова была поверить во все, что угодно.
– Так пойдешь? – деловито осведомилась Марфа.
– Пойду. Куда денусь…
– Ну так я тоже скляночку приготовлю, принесешь и мне водички. Ежели достанешь. А то ведь уйдете вы – сызнова ко мне все пойдут со своими хворями… – знахарка протянула руку, взяла горсть сушеных ягод с блюдечка на подоконнике, бросила в ступку и принялась толочь. – Ты зайди ко мне пополудни, да монетку принеси медную. Я тебе на нее нашепчу, абы нечисть отпугивать.
Я недоверчиво скривилась.
– И что, поможет?
– А то как же! Токмо она и поможет, без нее никак. Заговоренных медячков наша окрестная нечисть завсегда пугалася.
Вечер близился. Медная монетка, заговоренная Марфой, уже лежала в кармане. Арис зашел к Леону ненадолго, а после Алинка его уговорила поужинать с нами, и, так как Леон заснул, составить ей компанию, дождаться меня. Сегодня его присутствие было очень некстати, но не останется же он на ночь!
Я быстро поела и сидела за столом, поглядывая в окно. До полуночи еще очень далеко, можно и подождать.
Леон спит на своей тахте. Алина с Горынычем, как нарочно, тянут время, медленно попивая горячий отвар.
– Арис, – тихонько шепчет подруга, – скажи, а ты, правда, видел русалок?
И эта туда же!
– Видел, – отвечает Арис.
– И какие они? Красивые, да?
– Да.
– Скажи, а правда, что они неженатых мужчин по ночам к воде заманивают и топят?
– Без разницы им – женатый или нет. Кого поймают – того и топят.
– Э… – подруга тактично молчит, не решаясь спросить. Потом осторожно: – Так тебя не поймали?
Я не сдержалась – захихикала. Арис поставил пустую кружку, поднялся из-за стола.
– А я им не глянулся. Доброй ночи.
* * *
Ночь, и верно, оказалась доброй – звезд на небе видимо-невидимо, тепло, безветренно. Луна только блеклая, почти не светит. Ну да ладно, тайное дело темноту любит. Как, впрочем, и нечисть. Да и Марфа сказала, что ночь сегодня самая благоприятная.
Я осторожно выбралась из дома, оставив записку, что вернусь к утру, и, на ходу застегивая курточку, пошла к лесу, очень надеясь, что змеи возле Арисова дома спят, а если какая-нибудь меня и заметит, то не станет ради такого пустяка будить хозяина.
Нахоженная тропинка вела к озеру. Кроны деревьев смыкались, становилось темнее. Я нащупала в кармане монетку, зажала в ладони – а вдруг она и правда поможет?
Страшно. За каждым деревом чудище мерещится. А ведь днем этой дорожкой ходить одно удовольствие – светло, свежо, птицы поют…
– Куда идешь, полоумная! – рявкнули за спиной.
Едва не завизжала, вовремя прикрыла рот ладонью.
Ну, Горыныч!.. Узнал таки.
Дальше идем вместе. Отговаривать меня от затеи Арис не стал, а я решила, что на первый раз лучше уж вдвоем. Все-таки с Горынычем спокойнее. Он и сам страшный: русалок вон – и тех распугал. Да еще с топором…
– Марфа надоумила? – интересуется.
Я пожалела старушку-знахарку и честно призналась:
– Я сама к ней пришла с расспросами. Нам ведь уходить надо, да?
Молчит. Укоризненно. Да помню я, что подслушивать нехорошо! Но некоторые вещи получается узнать только таким образом, и никак иначе.
Вот и озеро. Темная вода поблескивает, отражая скупой свет. Изредка что-то плеснет, зашуршит трава у берега – и снова тихо.
Минуты через две показалась пристань – деревянный мосток с железными кольцами по краю. Рядом с ним в воде покачивалась старая лодка, перевернутая кверху дырявым днищем.
Едва поравнявшись с мостком, я заметила ручеек, прячущийся в траве. Марфа сказала, что воду надо брать только у источника, который мы с Горынычем отыскали довольно быстро – в нескольких шагах от берега. Вода здесь промыла себе круглую ямку, на дне которой бил ключ. Словно сторож-великан, у самого источника стояло старое засохшее дерево с корявым стволом и покрученными ветвями, угрожающе торчащими в стороны.
Это дерево и показалось Арису подозрительным.
– С живой водой рядом оно бы не засохло.
Я пожала плечами, достала фляжку, отвинтила крышку. Горыныч флягу забрал, отпихнул меня подальше, а сам наклонился к воде.
53 
