67 
Дождавшись неуверенного кивка, продолжила:
– Так вот. Я очень хочу работать. Я хочу стать самостоятельной, хотя бы частично. Как получится. Давай договоримся. Я пойду в эту семью… как их там… Вестонов. Если получится, устроюсь. А ты будешь жить здесь и, если хочешь, работать швеей. Что скажешь?
Мэри нехотя кивнула головой – хорошо.
* * *
Рекомендации я себе написала сама. У меня еще оставался перстень-печать с герцогским гербом, и я не постеснялась им воспользоваться. По бумагам, я целых шесть лет учила племянников герцогини Мелвилль, а сейчас они повзрослели (думаю, никто не узнает, что моим племянниками три и полгода соответственно) и мои услуги стали не нужны.
Семья Вестонов приняла меня с распростертыми объятиями. Особенно после того, как узнали, что я жила у самой герцогини в особняке на Пикадилли. Десятки вопросов посыпались со всех сторон. А что?… А как?… А они?… Я только сухо поджимала губы, копируя поведение учителей из Солентон. В темно-сером шерстяном платье вид у меня был как у строгой степенной дамы. Без украшений, без духов, без высокомерия и снобизма. А после того как заговорила на беглом французском и сыграла вальс Моцарта, миссис Вестон и вовсе радостно захлопала в ладоши, как девчонка. Хозяйка была всего на пару лет старше меня. Ей было тридцать два. Она тут же мне выложила, что влюбилась в своего прекрасного мужа в семнадцать лет и не могла дождаться, когда он сделает ей предложение. А Луиза родилась у них ровно через девять месяцев после свадьбы. Я загнала вглубь непрошеную ревность. Почти моя ровесница, а уже трое детей.
– Вы представляете, мисс Нордвик! – рассмеялась она. – Питера мы отдали в школу, а вот девочки… Побоялись. Они горько плакали, просили не выгонять их из дома.
Женщина улыбалась так искренне, что я сама стала улыбаться в ответ.
– Да, действительно, – ответила ей, – если вы можете позволить себе взять гувернантку, то почему бы и нет?
– Что вы! – воскликнула хозяйка. – Мой Чарльз очень богат! Он владеет судоходной компанией и строит корабли. Пароходы и эти… баржи. Я, правда, в этом плохо понимаю, но…
– Ничего, – улыбнулась я и перевела разговор в нужное мне русло: – Надеюсь, мистер Вестон не будет против моей кандидатуры?
– Конечно! – всплеснула опять руками женщина.
«Какая она громкая и шумная, – подумала я, – неужели все американцы такие?».
– Муж мне полностью доверяет. Я веду все домашние дела… – потом последовал длинный перечень ее обязанностей.
– И нет никакого сомнения, что вы нам подходите, – закончила она торжественно.
Я изящно поднялась со стула и спросила:
– Когда мне приступать к своим обязанностям?
– Да хоть завтра, – весело ответила женщина.
Кивнув ей, я направилась на выход.
Назвавшись Софией Нордвик, незамужней дамой, я надеялась, что никто не проведет параллель между девичьей фамилией герцогини Мелвилль и мной. Да и кому это здесь нужно? Оклад мне установили пятнадцать долларов в неделю. Я слабо понимала, много это или мало, так как по-прежнему ничего не покупала сама и не платила за жилье. Знала только, что извозчик берет до нашего дома на Аллен-стрит десять центов, а билет на трамвай стоит три цента. Вот и все.
Мэри уверила меня, что пятнадцать долларов – хороший заработок. Сама она, устроившись швеей, получала восемь. Моя верная и преданная Мэри! Она всегда была со мной. Все пятнадцать лет. Заботилась о моих платьях, обуви, о моем питании. Молчаливая, незаметная, понимающая. И совершенно незаменимая. Ей ведь уже далеко за сорок, а у нее никогда не было своей семьи, ни детей, ни мужа.
Я не представляла, что делать с теми грошами, которые буду зарабатывать. Смешно! Пятнадцать долларов в неделю. Сколько это? Как это? «Наверное, пора бы уже перестать быть герцогиней и стать обычной женщиной, – сказала я себе, – научиться самой чинить свою одежду и стирать белье. Научиться ходить по магазинам и торговаться за кусок мяса. Пора привыкать, Софи. Твоя жизнь в корне изменилась».
У нас еще оставались фунты и драгоценности, на черный день. Не пропадем, тем более что миссис Вестон настояла, чтобы я жила у них в доме, на Первой авеню.
В тот же день я написала несколько коротких писем. Одно своему адвокату, где сообщала свой подробный адрес в Нью-Йорке. Другое – маме, с заверениями, что у меня все в порядке, и я великолепно устроилась.
* * *
И я приступила к своей первой в жизни настоящей работе. Девочек звали Луиза и Амелия. Симпатичные, резвые, шумные. Они сразу же перевернули мою комнату вверх дном, пока я на них не прикрикнула и не загрузила учебой. Я с трудом вспоминала программу обучения в Солентон. Распорядок дня, чередование сложных и легких предметов, физические упражнения. И потихоньку сама составляла свой собственный план занятий по образу и подобию – французский, математика, литература, музицирование, танцы.
67 
