85 
– Ты выйдешь за меня, – сказал он. Именно так. Не спросил, а просто сказал. Скомандовал, как он, в общем-то, всегда и делает.
– Да, – прошептала я, хотя моего ответа, получается, не требовалось. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, так сильно билось. Я не могла поверить своему счастью. Затем Григорий прижал меня к себе и поцеловал. Потом он вдруг испугался, что сжал меня слишком сильно и что это может повредить «маленькому». Гриша приложил руку к моему животу и с обеспокоенным лицом спросил, что я чувствую.
– Я чувствую счастье, – прошептала я, и Григорий поморщился.
– Тебе не больно? Может, нужно к врачу? Ты хочешь есть? А пить? Давай я отвезу тебя домой? Надо собрать документы. Тебе нужны деньги? – он как с цепи сорвался и уже не останавливался. Мы поженились, а потом он бегал за сыром, выискивая его во всех магазинах. Он дарил мне цветы на все соответствующие праздники, всегда красные розы. Он никогда не был оригинален, но его мужская банальность мне даже нравилась. Помню, как он лежал рядом со мной, положив руку на мой живот, и в шутку пытался бороться с Варей, которая жила у меня внутри и вовсю пиналась.
Надо же, ничего не изменилось. Они все еще борются.
– За каким чертом мне сдался такой зять? – сморщился Григорий, таким образом обрывая паузу.
– Я вас не понимаю, – начал горячиться Евгений Гуляев. – Чего еще вы от нас хотите?
– Я ничего от вас не хочу, в том-то и дело, – холодно ответил муж, а адвокат покачал головой и подал какой-то условный знак папаше Гуляеву, чтобы тот, видимо, не лез.
– Посмотрите на это с другой стороны, – заговорил адвокат. – Ваша девочка беременна, об этом скоро все узнают. В школе, на работе.
– Ха! – фыркнул Гриша. Знали бы они, как мало он беспокоится о том, что и кто узнает о нем на работе.
– В конце концов все ваши друзья узнают. Но ведь это будет совершенно другая история, если дети поженятся, верно? – вкрадчиво вещал этот укротитель змей. – Конечно, это немного рановато для них обоих. Но что ж поделаешь, это их выбор. Зато они станут семьей, и, с вашей, конечно, помощью, у ребенка появится отец. И ваша девочка будет счастлива. Ведь она любит Владислава, верно? А он любит ее.
– Любит? – спросила я с откровенным скепсисом. Адвокат бросил взгляд на Владислава, видимо, требуя от него участия. Тот растерянно посмотрел на адвоката, словно в поисках правильного ответа, а затем кивнул.
– Конечно, – хрипло ответил он. – Люблю, да.
– Еще бы он ее не любил, если ему в противном случае идти в тюрьму! – фыркнула я.
– Не думайте об этом, – покачал головой адвокат. – Подумайте о счастье вашей дочери. О ее будущем подумайте. Владислав – мальчик из хорошей семьи. Его родители готовы на свадьбу преподнести молодым подарок. Квартиру.
– Что? – моментально скривилась я. – Вы нас подкупаете, что ли?
– Какой подкуп, о чем вы! – воскликнула до этого хранившая безмолвие мамаша Гуляева. – Женя отдаст квартиру своих родителей.
– Ох, ну зачем вы вмешиваетесь? – расстроился адвокат. Затем, снова собравшись, он продолжил: – Молодым же надо где-то жить? И ребенку. Отличная двухкомнатная квартира в старых Химках. Всем будет удобно ездить, с внуком сидеть. Неужели это звучит как подкуп?
Григорий растерянно замолчал и посмотрел на меня. Это звучало не как подкуп, а как предложение сделки. Циничное, холодное, хорошо просчитанное… и имеющее абсолютный смысл. По крайней мере, судя по тому, как изменилось выражение Гришиного лица, он этот смысл нашел.
– Гриша, подожди! Он же просто плевать хотел на Варвару. Он бросил ее на вечеринке, даже не заметил, что я ее увезла оттуда.
– И он раскаивается в этом каждый день, да? – тут же ответил адвокат.
– Да. Очень раскаиваюсь, – прохрипел Владислав. Как же они его накрутили, а? Просто пай-мальчик. Я с ужасом заметила, как складка между бровей моего супруга начинает разглаживаться.
– И что, будет свадьба? – спросил он.
– Ну конечно, – кивнул адвокат, и лица обоих родителей Гуляевых просветлели. А смазливое молодое лицо Владислава подернуло туманом. Не хочет он жениться, а придется. В тюрьму хочется еще меньше.
– Да вы что, с ума сошли? Гриша, ты не видишь, что происходит? А что, если она сама не захочет? – заголосила я.
– А кто ее теперь будет спрашивать? – искренне удивился Григорий.
85 
