54 
— Я не понимаю, о чем вы… — изумленно пролепетала Шина.
Графиня прекрасно говорила по-английски, но, очевидно, была француженкой. Она нахмурилась и нетерпеливо топнула ногой:
— Пожалуйста, не глупите. Вы должны были выяснить кое-что, пока находились здесь.
— Выяснить? — повторила Шина и наконец поняла. — А, вы имеете в виду контракт. Мне очень жаль, но я не справилась с этой задачей.
— Но это невозможно, — раздраженно бросила графиня. — Ведь вы мне обязаны своим местом. Ну хорошо, что случилось?
— Ничего, — ответила Шина.
— Вы хотите сказать, что вам ничего не передали?
— Мне передали, что нужно пойти в книжный магазин на улицу Сан-Франсуа. И там я говорила по телефону с человеком… — начала Шина.
— Я все это знаю, — прервала ее графиня. — А дальше, дальше? — нетерпеливо спросила она.
Шина, отбросив застенчивость и страх, проговорила:
— Я думаю, что должна сказать вам, что не хочу больше лгать…
Графиня опять прервала ее:
— Теперь послушайте меня. Я должна Вернуться в гостиную, иначе они сочтут странным, что наша беседа так затянулась. Итак, говорите, вы были там?
— Я не хочу отвечать на этот вопрос, — сказала Шина. — Когда полковник Мансфильд вернется, я расскажу…
— Не тратьте время на Люсьена Мансфильда, — не дала ей договорить графиня. — Это бесполезно. Мы уже пробовали получить от него информацию. Это все равно что пытаться сломать железную дверь. Он не поддается на женские уловки.
— Что вы имеете в виду? — спросила Шина.
— Неужели у вас нет глаз? Люсьен Мансфильд уже давно влюблен в Ивонну Пелейо.
— Это неправда, — прошептала Шина.
— Именно поэтому от него нельзя получить никакой информации. Нам было так трудно внедрить вас сюда. Но это был наш последний шанс. — Графиня замолчала и смерила Шину злобным и презрительным взглядом. — И, кажется, мы потеряли и его, — добавила она.
— Но вы сказали неправду о полковнике Мансфильде и мадам Пелейо! — вскричала Шина.
— Только слепой или слабоумный может не заметить этого, — злобно проговорила графиня.
— Но Люсьен сказал… Люсьен… — Голос Шины замер. В ее глазах застыла боль.
Графиня издала неприятный смешок:
— Так вот откуда ветер дует. Теперь мы должны быть очень осторожными. Если Люсьен ухаживает за вами, значит, он что-то заподозрил. — Она слегка пожала плечами. — Я должна вернуться в гостиную. Вы знаете, что случится с вашим дядей, если вы предадите нас. Так что держите свой язычок за зубами и ни слова Люсьену или еще кому-либо.
Графиня вышла из комнаты, хлопнув дверью. Шина долго стояла, глядя на закрытую дверь, и даже не могла думать.
Спустя некоторое время она вошла в свою спальню, села на кровать и начала вспоминать все, что случилось с ней в Париже. Она вспоминала о беседах между Люсьеном и мадам Пелейо, которые она слышала. Как они сидели за столом в гостиной, вместе спускались по лестнице, выходили на улицу. Она вспоминала их голоса, выражение глаз, улыбки, и внезапно ее осенило.
Возможно, графиня была права, ведь Шина была совсем неопытной в любовных делах. Как угадать, кого любит Люсьен — ее или мадам Пелейо? Как она была счастлива, когда он признался ей в любви! Она стала самоуверенной и храброй, после того как усилия Фифи преобразили ее. А до этого она чувствовала себя наивной простушкой среди умудренных опытом образованных людей. Ее охватило отчаяние. Сначала она потеряла дядю Патрика, а теперь и Люсьена. Шине хотелось умереть от боли и ужаса. Разумом она понимала, что слова и поцелуи Люсьена были всего лишь средством, чтобы вытянуть из нее информацию, но сердце говорило обратное. Она вспомнила, с какой нежностью смотрела мадам Пелейо на Люсьена. Теперь Шина понимала, что означала эта нежность. Влюбившись сама, она могла сейчас распознать это чувство в других людях.
Разве Люсьен обратил бы внимание на скромную, незаметную гувернантку, если в него влюблена такая красавица, как мадам Пелейо? Какая же дура была она, что поверила его словам и поцелуям на набережной Сены.
«Я люблю вас!» — вспоминала Шина его голос. Это слова звучали в ней снова и снова, причиняя невыразимую боль. Она не могла больше терпеть, и из ее глаз хлынули слезы. Шина уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Ее губы шептали: «Я люблю вас! Я люблю вас!»
Еще не рассвело, когда Шина поднялась и начала собирать свои вещи. Она твердо решила, что не останется здесь больше. Теперь ей больно будет видеть Люсьена.
54 
