78 
Она не сразу поняла это «к нам», решила, что Олег просто ужинает тут с кем-то из своих коллег. В конце концов, он же тут работал неподалеку. Анна обернулась и увидела, что рядом с Олегом Зарубиным сидит ее муж, Матгемейн Макконели. Сидит как ни в чем не бывало и еще держит в руках высокий бокал с пивом.
– Что… что ты тут делаешь? – вытаращилась она, испытывая странную слабость в ногах и головокружение. Все эти месяцы, все эти усилия – неужели же это все пошло прахом? Что, Зарубин позвонил домой, когда ее не было? Ведь она просила этого не делать, она умоляла немного подождать, обещала вернуть все и сразу. Он не мог ей не верить, она ведь никогда, ни разу не подвела.
– Hello, Энни! – улыбнулся Матгемейн.
– Что ты будешь? – спросил Зарубин так, словно именно это они и планировали – весело поужинать втроем.
– Что он тут делает? – прошипела Анна, стреляя молниями в Зарубина.
– Он тут пьет пиво. Слушай, отличный у тебя муж – этот твой ирландец. Ты будешь салат? Слушай, они тут такой морской салат делают – пальчики оближешь. С мидиями. – Зарубин нес какую-то околесицу. Матгемейн пил пиво. Анна находилась в ступоре. Она плюхнулась на стул и в немом изумлении обозревала эту невероятную картину. Даже вспомнила, как Олеська рассказывала о своей фантазии, той, где все вокруг было эфемерным, придуманным самой в качестве своеобразной подсознательной реакции. Может быть, Анна тоже бредит? Заработалась? Перегрелась? Переохладилась? Ну не могут они сидеть тут вместе – ее муж и Олег Зарубин. Это же невозможно!
– Деньги привезла? – спросил Олег.
– Да, – растерянно пробормотала Анна.
– Молодец. Можешь увести обратно, – хохотнул Олег и подозвал официанта, щелкнув пальцем.
– В каком смысле? – совершенно остолбенела Анна.
– В том смысле, что твой муж уже погасил все твои долги еще три месяца назад, моя дорогая Энни. – Матгемейн сидел и мирно потягивал пиво, но глаза его внимательно следили за реакцией Анны. Реакция была: «а ) незамедлительной, «б ) бурной, «в ) совсем не той, на которую рассчитывал Матгемейн. Впрочем, кто его знает, на что он рассчитывал.
– Погасил? – вытаращилась Анна. – Да откуда у него такие деньги? – И Анна перевела изумленный взгляд на Матгемейна.
– У ирландцев большие семьи, – усмехнулся Зарубин. – Где всегда готовы прийти на помощь. Тебе не приходило в голову просто поговорить о своих проблемах с мужем?
– То есть теперь у нас долги перед его родней? – побледнела Анна?
– И что? – пожал плечами Зарубин. – Да какая разница? Он же твой муж! И значит, имеет право погашать долги своей семьи, правильно?
– Нет. Неправильно! – крутила головой Анна. – Это не его долги.
– И тот, что перед адвокатом? Пятнадцать тысяч? Тоже не его? – удивился Зарубин. Анна прикусила губу.
– Я… я…
– Знаю, знаю. Некрасовская женщина. В горящую избу да на коне… Но почему ты ему ничего не сказала? – спросил Олег. – И имей в виду, я спрашиваю тебя от его имени. Ему просто сложно говорить по-русски. Так что считай, что сегодня буду его рупором.
– Матгемейн?! – воскликнула Анна и уставилась на мужа.
– You should’ve told me![12] – тихо и твердо проговорил он. И тут на Анну, что называется, накатило. И то, скольких трудов стоило найти эти деньги, сколько лиц было покрыто пудрой, сколько дней, вечеров и ночей она пробыла на съемках разных ток-шоу, сколько клиентов обстригла. Сколько времени провела в дешевом номере гостиничного отеля Самары. И все это – за ради чего? Почему она действительно просто не рассказала все своему мужу? Чего боялась? Что он испугается долгов и убежит? Чем заслужил такое отношение?
Анна смотрела на Матгемейна, и все эти слова читались в его взгляде. Она должна была сказать ему все! Он никогда и ничем не заслужил такого от нее. Почему врала ему? Анна почувствовала вдруг, как отчаяние снова подступает к горлу. И что же будет теперь? Он пришел сюда, чтобы обвинить ее в том, в чем она, безусловно и на сто процентов, виновата. Она скрывала от него правду, пусть даже это была всего лишь правда о ее долгах. Врала ему. Что, если теперь он ее оставит? Что, если для ирландца нет преступления страшнее, чем вранье, пусть и такое невинное на первый взгляд? Анна бросила взгляд на молчащего Матгемейна и почувствовала, что это – too much. Слишком много для того, чтобы спокойно сидеть здесь. Анна вдохнула поглубже и… принялась рыдать.
– Прости! – всхлипнула Анна, чувствуя, как поток слез подступает откуда-то из-за гор, еще незаметный непривычному глазу.
78 
