17 
Она и не знала, что деревья бывают такими большими, с толстенными стволами и причудливо изогнутыми ветвями. Сказочный лес из книжки, подумала она, очарованная, несмотря на то что в сапоги сверху попадали брызги дождя.
Сквозь дробь дождевых капель слышались вздохи и завывания ветра, чуть позже она уловила и рокот воды: должно быть, впереди была река.
Тропа то шла прямо, как стрела, то ветвилась, но Айона держала в голове абрис.
Где-то в вышине как будто раздался крик и даже вроде мелькнули широко раскинутые крылья. И внезапно, даром что шумел дождь, рокотала река, вздыхал и стонал ветер, все как будто замерло. Тропа сузилась, под ногами появились то рытвины, то выпирающие корни деревьев, а сердце застучало в ушах — слишком часто и громко.
Справа от нее лежало опрокинутое ураганом дерево, вывернутое основание его было выше человеческого роста и шире размаха ее рук. Плети толщиной с ее запястье сплелись в сплошную стену. Айону вдруг потянуло к ним, неудержимо захотелось разодрать эти заросли, найти проход и посмотреть, что же там, за этой зеленой стеной. Мелькнула короткая мысль, что недолго и заблудиться, мелькнула и тут же пропала.
Ей просто хотелось посмотреть.
Айона сделала шаг вперед, потом еще. Потянуло дымком и лошадьми, и запахи эти еще сильнее возбудили ее любопытство. Но стоило ей протянуть руку, как что-то метнулось в ее направлении, бросилось прямо к ней. Что-то черное и огромное. Она отшатнулась. Интуитивно показалось: медведь!
Зонт из ее рук вырвало порывом ветра, и Айона стала лихорадочно озираться в поисках какого-нибудь оружия — палки, камня, — и тут увидела, что это не медведь, а невероятных размеров собака, чего стоили одни ее лапы — массивные и могучие.
«Не медведь, — подумала она, — однако не менее опасное существо, только если это не чей-то добродушный домашний пес».
— Привет… собачка.
Пес продолжал следить за ее движениями, глаза у него были карие, но с сильным золотым отливом. Зверь приблизился к ней и принялся ее обнюхивать, что, как она надеялась, не являлось прелюдией к сытному обеду. Потом гавкнул два раза — как из пушки стрельнул — и умчался прочь.
— Ладно. — Айона, облегченно согнувшись, не сразу восстановила дыхание. — Все в порядке.
Можно было отложить изыскания до более приятного, солнечного дня. Или хотя бы не такого дождливого. Она подняла с земли насквозь мокрый и грязный зонт и зашагала дальше.
«Вообще, можно было подождать, — подумала она. — Вот… вымокла, перенервничала, и усталость от поездки навалилась с неожиданной силой. Надо было лечь спать в теплой постели, укутаться в одеяло и слушать дождь вместо того, чтобы лезть под него».
А теперь — совсем замечательно! — ложится туман, набегает клубами на землю, словно волны на берег. Туман сгустился и стал плотным, как эти вьющиеся плети, а шум дождя сделался похож на бормотание людских голосов.
Или там действительно кто-то бормочет? Причем на языке, который она, по идее, знать не должна, а тем не менее почти все понятно. Айона ускорила шаг, теперь ей не терпелось выбраться из этого леса — как вначале не терпелось войти в него.
Резко похолодало, так что стал виден пар изо рта. Теперь в голове зазвучали голоса: иди назад; иди назад.
Но упрямство пополам с возбуждением толкали ее вперед и вперед, пока она почти не припустила бегом по скользкой тропе.
И в конце концов выбралась на открытое место.
И снова дождь был всего лишь дождем, ветер — всего лишь ветром. Тропинка перешла в дорогу, по сторонам которой стояли дома, их было несколько, из труб вился дым. А за ними раскинулись прекрасные холмы, укрытые саваном тумана.
— Воображение разгулялось от недосыпа, — вслух сказала она себе.
Перед ней предстали заждавшиеся весны палисадники, машины, припаркованные на дорожной обочине либо на коротких подъездных дорожках.
Если верить бабулиной карте, оставалось совсем недалеко, так что она двинулась дальше, в уме считая дома.
По сравнению с другими этот дом стоял чуть в глубине от дороги и чуть в стороне от остальных домов, как будто ему требовалось больше воздуха. Приветливый на вид коттедж под соломенной крышей, с голубыми стенами и ярко-красной дверью как будто тоже сошел со страниц сказки — однако на маленькой подъездной дорожке примостился серебристый «мини». Дом изгибался под прямым углом с короткой и длинной частью, и остекленный фасад повторял этот изгиб. Даже сейчас, в разгар зимы, на крыльце стояли горшки с анютиными глазками, и их яркие мордочки были обращены кверху, словно в стремлении напоиться дождем.
17 
