14 
– Я несу некоторую ответственность за тебя.
– Из-за отца?
– Конечно.
– Еще один отцовский прихлебатель, – пробурчала она.
– Будь уверена, я не из их числа, – холодно заметил Коннел. – Спроси себя, что могло случиться, если бы я вовремя не вмешался. Или я ошибся? Может, тебе нравилось, когда этот подонок тебя лапал? Не могла дождаться, чтобы пойти к нему в номер на обещанное «доброе угощение».
– Конечно нет! Мерзкий тип! Они все такие.
Коннел в недоумении пожал плечами:
– Почему ты не нашла нормальную работу? В магазине или кафе?
– Потому что магазин и кафе не предоставляют жилья. В клубе обещали, что если я пройду месячный испытательный срок, то смогу занять служебную комнату в гостинице! Это как раз совпадает со сроком моего выезда из квартиры. – Эмбер прищурила глаза. – Почему вдруг такая забота обо мне, если я стала бездомной по твоей вине?
– Не могу поверить, что ты так наивна. Неужели не догадываешься, как работают эти заведения?
– Знаешь, сколько ночных клубов я посетила. Больше, чем ты съел горячих обедов! – огрызнулась Эмбер.
– Не сомневаюсь, но тебя принимали там как богатую клиентку, а не обслугу. В таких заведениях используют красивых женщин. Чтобы заслужить бонус, надо потрудиться, как правило, лежа на спине. Ты слыхала выражение про «бесплатный сыр в мышеловке»?
То, как Эмбер кусала губы, наводило на мысль, что она не была такой уж искушенной, какой казалась. Богатство открывало ей двери только в престижные ночные клубы. Коннел взглянул на нее и не мог оторвать глаз. Черные волосы разметались по плечам, зеленые глаза густо подведены. Поблекшая алая помада напомнила о красных лодочках на высоком каблуке, в которых она ходила между столиками. Наблюдая за ней в баре, Коннел безуспешно боролся с эротическими видениями, представляя, как стройные лодыжки обвивают его шею. Эти мысли тревожили его даже сейчас, когда Эмбер зябко куталась в плащ.
Постукивая пальцами по колену, Коннел думал, что хорошо бы избавиться от нее. Стоит, пожалуй, сказать Амбруазу, что она безнадежна. Придется старику смириться и позволить ей дальше прожигать жизнь. Однако в свете уличного фонаря, осветившего ее лицо, Коннел вдруг заметил темные круги под глазами, прикрытыми длинными ресницами. Похоже, она недосыпала в последнее время и заметно похудела. Под фарфоровой кожей обострились скулы, а перетянутая поясом талия выглядела невероятно тонкой. Казалось, ее мог сдуть порыв ветра. В подтверждение его догадок, у Эмбер заурчало в животе. Коннел нахмурился.
– Когда ты последний раз ела?
– Какое твое дело? – пробормотала она.
– Перестань упрямиться, Эмбер, и отвечай на вопрос! – рявкнул он.
– В клубе не велели есть за четыре часа до смены, – пожала плечами Эмбер. – Полезный совет, учитывая, что нам выдавали униформу по крайней мере на размер меньше.
– У тебя дома есть еда?
– Немного, – призналась Эмбер.
– Потратила все деньги на сигареты, полагаю?
Не услышав отрицания, Коннел наклонился и постучал по перегородке кабины водителя. Тот опустил стекло.
– Отвези нас в мой клуб, – велел он.
– Коннел, я устала, – запротестовала Эмбер. – Я хочу домой.
– Успеешь выспаться. Сначала ты должна поесть.
Он не сказал ни слова, пока лимузин не остановился возле освещенного подъезда классического особняка недалеко от Пиккадилли. Швейцар в униформе бросился открывать дверь. У Коннела что-то дрогнуло внутри, когда она, соблазнительно покачивая бедрами, поднялась по мраморным ступенькам. Эмбер сняла плащ, и ее пробрала дрожь. Тогда Коннел накинул ей на плечи свой кашемировый шарф.
– Тебе лучше закутаться, – сухо заметил он, понимая, что жест продиктован отнюдь не консервативным дресс-кодом заведения. Но, по крайней мере, торчащие под свитером соски не будут возбуждать его.
Несмотря на поздний час, их проводили в длинную комнату с окнами на широкий проспект, известную как «Северная библиотека». Официант быстро накрыл стол. Коннел заказал суп и сэндвичи для Эмбер, а для себя – бренди. Молча он наблюдал, как она поглощает пищу с видом человека, испытывающего нешуточный голод. Впервые за вечер к Коннелу вернулось спокойствие.
Он медленно глотал напиток, прислушиваясь к затихающему шуму города. За окнами сверкали фары машин, пешеходы торопились домой, но в клубе царили покой и порядок. Так было всегда. Собственно, по этой причине он и стал его членом – его привлекала атмосфера стабильности. С потолка свисали антикварные люстры, в дальнем конце зала стоял огромный концертный рояль. Несмотря на традиционную атмосферу, здесь собирались деятельные, предприимчивые люди – сливки общества. Мало кто мог претендовать на членство, однако среди тех, кто был в нем заинтересован, оказалось немало влиятельных людей, готовых закрыть глаза на ошибки молодости: его кандидатуру предложил министр правительства, а поручился за него пэр Англии. Это вызывало у Коннела мрачную усмешку. Кто бы мог подумать, что он, рожденный в такой низкой доле, будет водить компанию с богатыми и могущественными?
14 
