37 
– Макс, у меня не хватает слов благодарности за то, что ты сделал для меня. Никогда этого не забуду. – Ее голос прервался от эмоций. – Я обязана тебе даром, о котором не могла мечтать, а проведенное с тобой время можно назвать чудом. Никогда не перестану благодарить тебя…
Макс резко оборвал ее.
– Мне не нужна твоя благодарность! Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Эмираты, чтобы мы провели вместе время до начала занятий в школе. Разве я многого прошу? – настойчиво твердил он срывающимся голосом.
Неужели ей надоела его компания? Макса охватило чувство, очень похожее на отчаяние.
Элен не сводила с него глаз. Она стояла, подняв руки в защитном жесте, словно отгораживалась от него…
Теперь Макс испытывал настоящую боль.
– Макс, дело не в этом… Ты предлагаешь всего лишь отсрочить время. Несколько дней ничего не решают. Мы снова придем к нынешней ситуации. Мне надо ехать в Хаугтон не потому, что заканчиваются каникулы, я хочу вернуться туда… – Голос изменил ей, и она не закончила фразу: «Пока усадьба еще принадлежит мне».
Мысль была слишком мучительна, чтобы высказать ее человеку, который хотел отнять у нее дом. Впрочем, она прекрасно осознавала, что если не Макс, то кто-то другой захочет купить Хаугтон, а Паулин и Хлоя приложат все усилия, чтобы сделка состоялась. Элен все равно лишится родного гнезда, в котором сосредоточено все ее счастье. Но вдруг пришла другая мысль: «А в чем мое счастье? Как быть с чувствами к Максу?»
Однако Элен тут же нашла оправдание. Все, что касалось Макса, носило временный характер и по-другому быть не могло. Он разбудил в ней женщину, способную найти выход своей сексуальности, за что она безмерно благодарна ему. Что касается самого Макса, то его привлекли неожиданная интрига и ее вновь обретенная чувственность. Кроме того, он нашел в ней хорошего компаньона для путешествий и секса. Не стоит придавать его привязанности слишком большого значения. «Нам хорошо вместе», – признал он истинную правду, но их время закончилось – ей пора уезжать.
Элен покачала головой, на лице отразилась мука.
– Я хочу вернуться домой, Макс. Это мое единственное желание.
Произнося эти слова, Элен знала, что лукавит, ее одолевало другое желание – больше всего на свете она хотела быть с Максом, но этому не суждено сбыться. Оставшись с ним на несколько дней, она лишь отсрочит расставание, сделает его более мучительным. Наилучшим решением будет возвращение в Хаугтон, который она тоже скоро может потерять.
Максу совсем не понравилось выражение ее лица и тем более ее слова. Элен отказывалась от него ради добровольного заключения в усадьбе. Сколько усилий он приложил, чтобы освободить ее от порочной зависимости, и все напрасно. Макс был близок к отчаянию. В нем зрело новое, очень сильное чувство, которое он не хотел и не мог определить. Обняв Элен, он прижал ее к себе.
– Не делай этого. Твое помешательство на Хаугтоне не доведет до добра. Ты обрекаешь себя на несчастную жизнь! – убежденно твердил он.
Всего несколько часов в Англии, а Элен на глазах становилась такой, какой он впервые увидел ее в усадьбе. Любой ценой он должен остановить ее, заставить посмотреть на себя со стороны, убедить сбросить добровольные оковы, столь же смертельные, как и прежняя убежденность в собственной ущербности.
Макс глубоко вздохнул, думая, как пробудить в Элен жажду свободы – свободы жить полной жизнью, свободу выбора, свободу остаться с ним…
– Ты называешь Хаугтон домом, – горячо заговорил он, – но это могила, Элен, твоя могила. Разве ты не видишь? Ты заживо похоронила себя там и цепляешься за дом, потому что хочешь использовать его как оружие против Паулин, которая посмела женить на себе твоего обожаемого отца и дала ему шанс снова обрести счастье…
Элен громко вскрикнула, но это не остановило Макса. Полный отчаяния, потерявший контроль над собой после бессонной ночи трансатлантического перелета, все еще под впечатлением их беззаботного путешествия, он просто не мог остановиться. Элен – его Элен, – которую он освободил от добровольно наложенного на себя проклятия, готовилась снова вернуться к бессмысленному существованию в уединенном поместье. Макс не мог допустить, чтобы ее поглотили горечь и злоба, чтобы из прекрасной, жизнерадостной, страстной женщины она снова превратилась в озлобленное, мстительное, уродливое существо.
Макс продолжал с удвоенной силой:
– Посмотри на себя, Элен! Год за годом тебя съедают злость и ревность! Ты никогда не пробовала дать Паулин и Хлое шанс стать твоей семьей. После смерти матери, что понятно, отец стал центром твоей жизни, а потом у тебя не осталось других желаний, кроме как мстить мачехе и сводной сестре за то, что они посягают на Хаугтон.
37 
