Последние отзывы

  103  

Тима хмуро смотрел на Гертруду Адольфовну и чуял скорое приближение бури.

— Ты спал с моей Марусей? — прищурилась Гера, сложив руки на груди.

— А, нет, — мотнул головой парень.

— Не убедительно, — невесело улыбнулась Гера, — Вторая попытка.

— Пока не спал, — признался Тимофей.

— Пока? — переспросила Гера, и стремительно выбросив руку вверх, схватила парня за ухо, больно выкручивая его, — Кто дал тебе право говорить с моим ребенком таким тоном? Ты с девочкой беседуешь, а не с одной из своих нимфеток! Я тебе покажу 'двоих подавай'! На минуточку, моя дочь чиста, как слеза комсомолки! А вот ты у нас тот еще любитель развратных ощущений, Тимофей Филиппович!

— Теть Гер, а может я Матвей, — пробурчал Тима.

— Думаешь, я не узнаю идиота, по которому сохнет моя дочурка вот уже пару лет? — прошипела Гера, — Разве что не молится на твою фотку. А ты? Мало что не оценил счастья, перепавшего тебе скорее всего по ошибке, так еще и обвиняешь в чем вздумается.

— Я больше так не буду, — покаялся Тимофей.

— Конечно не будешь, — хмыкнула Гера и, не выпуская уха из захвата ловких пальцев, потянула парня на кухню.

Оказавшись на пороге комнаты, Гера отметила, что Маруся больше не плачет, а сосредоточенно замешивает тесто для пирога по рецепту.

— У тебя ровно десять минут, — гневно закончила тираду Гера, — Через десять минут я вернусь и не дай бог ты будешь вести себя неприлично.

Гера, дождавшись короткого кивка от дочери, вышла из кухни. Тима потер рукой ухо, понимая, почему братья Маруси в детстве были весьма лопоухими, и вздохнул, глядя на девчонку.

— Марусенька, прости меня, солнышко мое, — тихо проговорил Тимофей, — Просто ты динамила меня все утро. А потом я увидел, как ты из машины Матвея выходишь и вспылил. Но я честное слово так не думаю.

Тем временем, словно и не замечая присутствия парня, Маруся поставила пирог в разогретую духовку. Убрала все оставшиеся продукты по местам. Вымыла грязную посуду.

— Марусь, ну посмотри на меня, — попросил Тима, — Я болван и моральный урод, ты права. Но дело в том, что я… ты мне дорога, ты такая светлая, чистая и замечательная, что я не верю, что ты выбрала меня.

Девушка все молчала. А парень терял терпение. А потом увидел одинокую слезинку в уголках любимых глаз.

— Вот ведь урод, — тихо выругался Тима, а потом и вовсе плюхнулся на пол перед девушкой и, схватив ее руками за талию, не дал вырваться и уйти.

— Прости меня, Марусенька, — жарко зашептал парень, прячась лицом в ее одежде на животе, — Прости, пожалуйста. Только не бросай. Не смогу без тебя. Люблю тебя, Марусенька.

Тима шептал много, боясь, что девчонка прогонит его. Но Маруся молчала. Не гнала, но и не торопилась прощать.

— Дурак ты, Тимоша, — наконец проговорила девушка и погладила парня по темным волосам.

— Ревнивый идиот, — согласился Тима, поднимая голову, — Спермотоксикоз. Воздержание. И твоя улыбка делают из меня полного кретина.

— Руки мой, — улыбнулась Маруся, — Буду тебя пирогом кормить, если не боишься.

— Марусь, а твои родители говорят, что ты меня уже давно любишь, — тихо проговорил Тимофей.

В ответ девушка только улыбнулась.

— Родители обманывать не будут, — мягко проговорила Маруся. А Тимофей только еще крепче прижал девчонку к себе.

А спустя двадцать минут молодые люди пили чай с пирогом. Вернее, Маруся пила сок, а Тимофей чай с пирогом. Парень с широченной улыбкой на губах поглощал пирог со скоростью гонщика болида Формулы-1. Маруся смотрела на Тима с сомнением. Не уже ли у нее в коем-то веке получилось что-то съедобное. Парень проглотил почти весь пирог, а когда оставалось последняя половина куска, Маруся все-же решила попробовать свой кулинарный шедевр. Попробовала и обомлела.

— Ты все-таки идиот, — закашлялась она, выплевывая кусочек в мусорное ведро, — Это есть невозможно.

— Вкусно, Марусь, — не мигая, соврал парень, — На любителя.

— У тебя после стероидов совсем вкус отшибло, любитель ты мой? — запила девушка стаканом воды и выбросила недоеденный кусок в урну.

— Марусь, я тебя обожаю, но в нашей семье готовить буду я, — заявил парень, ставя грязную посуду в раковину и споласкивая ее.

— Чего? — не поняла девушка, сверля затылок парня вопросительным взглядом.

— Ты все верно поняла, — широко улыбнулся Тима, — Я твой любимый потаскун. Это серьезно, малыш. Навеки вечные. Аминь.

  103