16 
— Вообще-то у нас есть вакансия в демонстрационном зале, — сказала она. — Если вы согласны пройти испытательный срок в течение месяца, посмотрим, что из этого выйдет.
Сердце Мэриголд подскочило от волнения.
— Спасибо! Большое вам спасибо! Вы так добры.
— Конечно, я не могу сейчас гарантировать, что мы оставим вас, — продолжала Надин Слоу. — Мы ждем профессионализма и высокой работоспособности от наших манекенщиц. Для начала вы будете получать семь фунтов десять шиллингов в неделю. Работать будете с девяти утра до шести вечера.
— Когда мне начать? — спросила Мэриголд.
— В следующий понедельник. Лучше придите заранее и спросите мадам Мари: она руководит манекенщицами.
— Спасибо. Я вам очень благодарна.
Надин встала.
— Надеюсь, вам понравится работать у нас, — сказала она довольно холодно. — Полагаю, вы увидитесь с Питером. Передайте, что я всегда рада оказать услугу старому другу.
— Обязательно передам, — пообещала Мэриголд.
Надин нажала кнопку звонка на столе. Дверь распахнулась, и появилась та же девушка, что сопровождала Мэриголд сюда.
— До свидания и еще раз благодарю, — повторила Мэриголд.
Пожимать ей руку на прощание Надин явно не собиралась.
— До свидания, мисс Гранвилл, — сухо ответила она.
Мэриголд вошла в лифт, и девушка в сером закрыла двери. Теперь, выйдя из кабинета Надин Слоу, Мэриголд не могла скрыть переполнявшие ее чувства.
— Я буду здесь работать, — сказала она своей провожатой.
Девушка посмотрела на нее без всякого интереса:
— Надеюсь, вы будете довольны, а я ухожу.
— О, извините!
Мэриголд почувствовала, как легкая дрожь пробежала у нее по спине. Она прекрасно поняла, что не понравилась Надин Слоу и что ей дали работу только благодаря Питеру. Со страхом она думала о будущем. Но пребывать в подавленном состоянии дольше нескольких минут было не в ее характере.
Домой Мэриголд полетела, как на крыльях, и только у дверей «Головы сарацина» вспомнила, что дома сейчас никого нет. Она посмотрела на часы. Было всего одиннадцать. Они с сестрами договорились встретиться за обедом в маленьком недорогом кафе на набережной, где обедали каждый день.
Мэриголд решила позвонить Питеру и рассказать обо всем ему. Она дошла до телефонной будки в конце улицы, опустила монетку и набрала номер. Раздались гудки, но никто не ответил. Должно быть, он отправился в Сити продавать свои иллюстрации.
В порыве чувств Мэриголд позвонила в больницу Святого Антония. Почти неделю назад Дэвид прислал ей письмо, где сообщил, что едет в Лондон и что, как только сможет, обязательно навестит их, но пока встреча не состоялась. Хотя Мэриголд вовсе не скучала по Дэвиду, сейчас ей нужно было поговорить хоть с кем-нибудь, поделиться новостями.
Наконец она дозвонилась до больницы и долго ждала, пока позовут Дэвида. Наконец он взял трубку.
— Алло! — Казалось, он запыхался.
— Привет, Дэвид! Это Мэриголд.
— Мэриголд! Вот бы не подумал. Как у тебя дела? Что делаешь? Я надеялся, что смогу навестить вас сегодня вечером.
— Почему не заходил раньше?
— Я был ужасно занят. Сначала нужно было найти жилье, а теперь в больнице очень много работы. Не хватает врачей. У меня не каждый вечер свободен, но как раз сегодня я могу прийти к вам. Я хочу все узнать. Расскажешь обо всем, что вы делали это время.
— Я нашла работу!
— Молодец! Что за работа?
— Буду манекенщицей у Майкла Сорреля.
Дэвид присвистнул:
— Высоко метишь, да?
— Только лучшее достаточно хорошо для меня, — со смехом ответила Мэриголд.
— Хорошо платят?
— Неплохо.
Последовало недолгое молчание, затем Дэвид спросил:
— Мэриголд, ты скучала по мне?
Мэриголд колебалась, но все-таки решила хоть раз быть великодушной.
— Да, очень, — солгала она.
— И я ужасно по тебе скучал! Думал о тебе каждую минуту с тех пор, как ты уехала.
— Что ж, увидимся сегодня вечером, — сказала Мэриголд. — До свидания, Дэвид.
Она едва дождалась ответа, положила трубку и медленно пошла прочь от телефонной будки, спрашивая себя, зачем ей понадобилось звонить Дэвиду и подавать ему ложную надежду, если он ей совсем не нужен? Ведь она позвонила, просто чтобы поговорить с кем-нибудь!
По залитой солнцем улице Мэриголд дошла до самой реки. Оперевшись о парапет, она смотрела на сверкающую серебром водную гладь, на снующие по ней лодки, баржи, катера.
16 
