22 
— Мы как-нибудь справимся, — пообещала Элейн. — Вы мне нравитесь, и если вас попробуют забрать у меня, я стану кричать и визжать. Тогда от нас отстанут.
— Да, но я не стану приходить. Ненавижу, когда кто-то кричит.
Элейн испуганно посмотрела на девушку.
— Вы хотите сказать, что, может быть, не останетесь со мной?
— Я еще не решила. Ты должна дать мне время. Ведь ты моя первая ученица. Я должна убедиться, что могу учить.
— Вы можете, можете! И я могу учиться! Вот увидите!
— Ну, хорошо, попробуем. Вот тебе газета. Посмотри и скажи, есть ли там что-нибудь интересное для тебя. А если я не смогу тебя ничему научить, мне просто придется уйти. Ты ведь это хорошо понимаешь, не так ли?
— Вы сможете учить меня, — твердо заявила Элейн. — Я смогу сделать все, что захочу. Понимаете?
— Тогда все у нас получится, — заверила девочку Салли.
Однако управляться с Элейн было нелегко, несмотря на победу, одержанную Салли утром. Десятилетняя девочка была испорченна и, можно сказать, совсем отбилась от рук. Она грубила слугам, препиралась со старушкой-няней, которая не имела на нее никакого влияния. Вообще-то девочка оказалась довольно вредной. Но, когда Салли пора было уходить домой, Элейн схватила ее за руку и спросила шепотом:
— Обещаете, что придете завтра?
— Да, обещаю.
— И будете приходить каждый день? — настаивала девочка.
— Поживем — увидим, — ответила Салли.
Она видела, что маленькой капризнице полезно хотя бы раз в жизни усомниться в том, что она получит желаемое. И в то же время Салли было очень жаль маленькую девочку, которая оставалась в огромной роскошной квартире на попечении слуг.
Салли рассказала свою историю легко и с некоторой долей юмора. Все смеялись, слушая, только Дэвид по-настоящему сумел оценить результат, которого добилась самая младшая из сестер.
— Где ты научилась разбираться в психологии, Салли?
— У отца, конечно. Никто не умел так понимать людей, как он. Папа говорил, что у каждого из нас есть свои странности и, чтобы уживаться с людьми в этом мире, нужно уметь распознавать и уважать их чудачества.
Все рассмеялись.
— Интересно, какая странность у меня? — спросила Мэриголд.
К удивлению всех, ответил Питер:
— Ты жадная!
— Жадная? — негодуя, переспросила Мэриголд.
— Да, — подтвердил Питер. — Ты хочешь откусить от большого пирога, который называется жизнь, и проглотить кусок, даже не разобравшись, можешь ты это переварить или нет. Вот это и отличает тебя от Салли.
— Ты недобрый, — резко ответила Мэриголд и посмотрела на Дэвида, ища защиты. Но он не обратил никакого внимания на этот взгляд.
Дэвид обдумывал все рассказанное Салли, и на его губах играла улыбка одобрения.
5
В понедельник утром Салли поднялась на лифте на нужный этаж и вошла в квартиру Данстенов. Элейн уже ждала ее в холле.
— Мой папа приехал! — радостно сообщила девочка. — Он вернулся из Парижа вчера вечером и ужасно рассердился на мисс Харрис… прямо пришел в ярость… Но я сказала, что лучше буду заниматься с вами, и теперь папа хочет с вами познакомиться.
Сердце Салли ушло в пятки. Она не очень мечтала о встрече с мистером Данстеном. За последнее время она столько о нем слышала и столько прочла, что и сама теперь удивлялась, как это она могла заявить миссис Беллоус, что понятия не имеет о том, кто такой Роберт Данстен. Оказывается, он был самым удачливым финансистом в лондонском Сити за последние несколько лет. И к тому же играл видную роль в международной экономике. Все журнальные и газетные заметки, которые Дэвид и Питер приносили для Салли, чтобы она побольше узнала о своем работодателе, все больше убеждали юную гувернантку в том, что этот человек знал все или почти все о деньгах, но ничего — о детях.
Видя Элейн в роскошной квартире на Парк-Лейн, Салли приходила в ужас от того, как воспитывалась девочка. Слуги, должно быть, были внимательны и расторопны в присутствии мистера Данстена, но без него становились ленивы и медлительны. Завтракала Элейн, когда придется, еда зачастую была малоподходящей для ребенка, стол накрывался кое-как.
Няня у девочки была уже очень пожилая. Как старушка сама сказала Салли, ей было далеко за семьдесят, но от хозяина она свой возраст скрывала. Несомненно, она любила Элейн так же, как любила и ее мать, которую тоже нянчила, когда та была маленькой. Но сейчас эта работа уже была ей не под силу. К тому же она устала воевать со слугами, когда те забывали о детской, а порой просто пренебрегали своими обязанностями.
22 
