111 
— Она должна у меня отработать, — сказал он, сверля Натана глазами.
Мойра что-то пробормотала себе под нос — что-то очень похожее на смачное ругательство, но Плезанс не стала отчитывать девочку за дурные манеры: все ее внимание было обращено на Тирлоха. Он сказал совсем не те слова, которые она надеялась услышать. Обида и боль мешали дышать, но она изо всех сил старалась казаться спокойной.
— Она вам ничего не должна, — рявкнул Натан. — Я оплатил ее штраф.
— Заключен договор. Она обязана его соблюдать.
— Соблюдать договор, основанный на лжи? Нет, мистер О'Дун. Моя сестра пахала на вас несколько месяцев. Я заплатил деньги, выкупив ее из этой кабалы. Больше она ничего вам не должна.
— Если тебе нужна рабыня, советую отправиться в бостонскую гавань, — сказала Плезанс. Тирлох заметно напрягся, потом медленно обернулся к ней. — На первом же прибывшем корабле ты найдешь сколько угодно заблудших душ и сможешь купить себе целую толпу наемников.
— Значит, ты знаешь.
Тирлох почувствовал, как начинает блекнуть последняя надежда на ее возвращение.
— Это я ей сказал, — произнес Натан с легким вызовом в голосе.
Тирлох вновь сердито взглянул на Натана:
— Какое вы имели право совать свой нос в мои дела?
— Моя сестра жила в вашем доме. С тех пор как вы увезли Плезанс, все подробности вашей биографии стали касаться и меня тоже. Я вернул вам деньги, которые вы заплатили, чтобы получить ее в услужение. Возьмите их и найдите себе другую работницу. Моя сестра больше не будет мыть вам полы.
— Нельзя прервать срок действия договора, просто швырнув на стол деньги и забрав человека. Закон требует, чтобы я дал на это согласие, а я его не давал.
— Убирайся, Тирлох, — почти простонала Плезанс. Она больше не могла это слушать, не теряя достоинства. — Пожалуйста, уходи. Не могу тебя видеть.
Тирлох дернулся, как от выстрела, и посмотрел на нее долгим взглядом, но не дождался больше ни слова. Тогда он нахлобучил свою треуголку и вышел из комнаты. Плезанс вздохнула и устало опустилась на диван, наконец взглянув на Мойру. Девочка чмокнула ее в щеку.
— Держись, Плезанс! — сказала она, подмигнув, и поспешила за братом.
Плезанс с тихим стоном легла на диван.
— Что с тобой, Плезанс? — встревожился Натан, подходя к сестре. — Тебе нездоровится?
— У меня гудит голова и крутит живот. Да, Натан, кажется, мне действительно нездоровится.
— Положить тебе на лоб холодное полотенце, смоченное в лавандовой воде?
— Буду тебе очень признательна.
Натан принес полотенце, дал ей выпить немного вина, и лишь через несколько минут Плезанс наконец почувствовала себя лучше — наковальня в голове стала работать вполсилы. Отчасти она даже радовалась этому внезапному недомоганию: Тирлох изорвал в клочья ее сердце, но физическая боль мешала думать о трагедии души.
Единственной ясной мыслью было: «Если моя непонятная болезнь заразна, пусть Тирлох О'Дун получит двойную дозу».
Тихо вздохнув, Тирлох отодвинул в сторону свою тарелку и хлебнул эля. Его сестра смотрела на него не отрываясь. Они не сказали друг другу ни слова с тех пор, как вернулись из коттеджа Плезанс в гостиницу Кобба. Тирлох подозревал, что очень скоро это молчание будет нарушено, и с трудом сдерживал желание вскочить из-за стола и удрать в свой номер. Нельзя поддаваться собственной слабости. В конце концов, это просто глупо: он взрослый человек, а боится разговора с девчонкой, которая годится ему в дочери! Если бы только у Мойры не было такого сильного дара предвидения и такого острого язычка!
— Что, нет аппетита? — спросила Мойра, взглянув на его недоеденную порцию, потом отодвинула собственную пустую тарелку и причмокнула, изображая преувеличенный восторг от ужина. — Наверное, его отбил вкус сапожной кожи.
— Если ты хочешь сказать, что я сунул ногу в рот, то это не слишком тонкий намек.
— Не слишком тонкий, говоришь? И ты еще будешь упрекать меня за отсутствие тонкости? Что-то я не услышала никакой тонкости в твоем сегодняшнем разговоре с Плезанс. Да ты вообще с ней не разговаривал. Ты говорил разные глупости ее брату. Я и не знала, что мой собственный брат такой остолоп.
Тирлоха возмутила ее дерзость. «С какой стати я буду сидеть и терпеть нравоучения этой соплячки?»
— Похоже, вы забываете, с кем говорите, юная леди.
— Нет, не забываю. Я люблю и уважаю тебя, Тирлох, но когда речь заходит о женщинах, ты становишься тупым болваном. Круглым идиотом. Эта встреча с Плезанс была очень важной. И что ты сделал? Вошел, открыл рот и наговорил кучу ерунды.
111 
